Внимание!
Доступ к записи ограничен
Начну издалека)
Нам задали по скульптуре сделать копию египетского контррельефа – как раз на завтра. Я выбрала Себека – симпатичный такой, человек и крокодил)) К вечеру еле-еле закончила. И на деле он гораздо меньше, чем я тут нарисовала))) Чуть больше листа А5) Так что не поддавайтесь моим гиперболам и не пугайтесь египетских божеств )А история, собственно, о том, как мои безумные герои не дают мне сосредоточиться на учебе и доводят до буйного помешательства. Нарисовано вечером, после завершения неблагодарной работы. Вот)
Ничего, что я вверстала текст в фотографию? ^///^
ЗЫ: Тут не всех героев реально узнать. Двоих из них я до сих пор только рисовала... Т_Т
@настроение: чувство выполненного долга
@темы: Подъем!, Отбой!, Мои личные безумства, Кривое, Учитель, комикс
Доступ к записи ограничен
Куда катится этот мир?.. Я рисую фанарт. Никогда таким черным делом не занималась, а на одной из лекций - рраз! - и нарисовалось. Хорошо еще, что я в тетрадь всегда чистый белый лист на всякий пожарный вкладываю) Фанарт, естессно, на Догзов) В общем, вот...
*в конце концов, должна же Наото уже сесть и научиться шить, как положено!*
ЗЫ: после того, как я показала это однокурснице, она, подавляя смешки, предложила обыграть то же в атмосфере русской избы. Жаль, что я была уже не в состоянии перерисовывать... Т_Т
@настроение: фанатское
@темы: dogs, Мои личные безумства, Кривое
Доступ к записи ограничен
А теперь проблемная часть. Учитель. Давненько меня не посещали видения по этой части. Предупреждаю: текст может показаться разнородным, писала эту главу с перерывом больше месяца. А еще меня смущает это настроение, которое тут создалось – не в главе, а вообще. Мне вроде бы нравится, но я не знаю, хорошо ли это…
Так что – на ваш справедливый суд!
Риск – благородное дело…
Взгляд третий
Познание сути мира
или
Отправляемся в путь!
- Запомните, - значительно сказал Швеня, - самая выдающаяся часть лица человека – это его нос.
Учитель повернулся к нам в профиль, демонстрируя самую выдающуюся часть своего лица. Мы кивнули, хотя нам отчаянно хотелось смеяться.
- И не увлекайтесь глазами. Я понимаю: глаза – зеркало души, и вы в них всматриваетесь – поэтому и рисуете яркими и большими. Но на самом-то деле они маленькие и находятся в тени.
Мы снова кивнули.
Сегодня мы рисуем портрет с натуры. Позирует мальчик Димочка (иначе его называть – язык не поворачивается), и поэтому у нас большие проблемы: он красив. Будет очень, очень сложно изобразить его, не оскорбив это лицо своим вопиющим неумением. Выбрать точку – и то сложно! Он хорош практически со всех сторон. Я озадачена: мне очень неловко. Эгле погрузилась в тяжкие раздумья. Айнане Нане (так мы за глаза называем самую безумную девочку класса) приткнулась на фронтальной точке и уже задумчиво скребет карандашом. Еще одна девочка странно хихикает: это Димочка строит ей глазки. В радиус действия случайно попала и я – он так пристально смотрел через мое плечо, что даже пятки зачесались. Да и Эгле, надо признать, как-то не по себе. Так и хочется спросить: нам уйти, или потерпите?.. А что будет с бедной девочкой, когда это заметит Лара – главная охотница за Димочкой? Ей устроить цунами в классе – как нечего делать. Просто устроит – и надевай каску.
Как же мы были глупы, когда не гонялись за ним! Мы просто не понимали, насколько редки и ценны красивые лица! Да и просто детьми были: интереснее было от музыкантов млеть. Да и проще.
О, что бы я учинила, если бы только можно было вернуть время назад! По отношению к Швене это было бы, безусловно, жестоко. Но готова спорить: будь я тогда чуть умнее и взрослее (хотя, что там - намного, раз в сорок восемь, умнее и взрослее!) – вся моя жизнь сложилась бы иначе.
Фрей живет у нас уже четыре дня: дом завален листками с расчетами волн искривлений, папа пребывает в странном возбуждении и отчаянно пристает к Страннику с расспросами, мы с Эгле и Тау разрываемся между уходом от работы и подготовкой к путешествию, а мама… ей все хуже. В такой атмосфере ей, видимо, труднее обманывать себя. Она начинает снова меня бояться, папе все труднее успокоить ее. Я часами стою у зеркала, пытаясь понять, что неправильно в моей мимике – ошибок не видно. Я в растерянности.
Сегодня пятница – последний и совершенно формальный день на работе. После него – отпуск и путешествие. Еще только восемь – я стою у плиты и готовлю одновременно со своим завтраком обед для мамы и Фрея. Приходится готовить на всех, причем только то, что едят без ножа. Все колюще-режущие предметы теперь приходится прятать. Утомительно все-таки жить в таком ритме…
Боковым зрением слежу, как Фрей потягивается на раскладушке в гостиной – с него сыплются исписанные листы бумаги. По-детски протирает глаза, недоверчиво косится на меня.
- Приходи завтракать, тут на двоих хватит, - говорю я.
С минуту он колеблется, потом все-таки подходит и садится за стол. В руках – листы с расчетами. Я, как обычно, засматриваюсь на его пальцы, но все-таки переключаюсь на сковородку.
- Ты же вроде для себя готовила, - бормочет Фрей, глядя на здоровенную тарелку яичницы.
- Я много съедаю. Это одно из немногих доступных мне удовольствий.
Фрей мрачно смотрит на меня, потом вздыхает и закрывается от меня листками. Из-за них отчетливо слышно чавканье. Мда, манеры…
Я медленно жую свою урезанную втрое, но вполне достаточную для человека порцию, разглядывая листки. Расчет мне совершенно непонятен: с волнами я не знакома. Фрей явно чувствует мой взгляд: руки у него начинают трястись.
После трех минут наблюдения он сдается и бросает листы на стол.
- Слушай!..
- Ммм?
- Хватит уже так смотреть!
- А за что я тогда, собственно, плачу?
С минуту мы смотрим друг другу в глаза и жуем. Я пытаюсь запомнить его взгляд, но почему он сверлит меня глазами – непонятно.
- Я хочу отказаться от этой части работы, - наконец-то решается Фрей.
- Почему?
- Потому что у меня нервы сдают! Кто угодно сойдет с ума, когда на него вот так все время смотрят! Ты хоть что-то нарисовала за это время?..
- Нет. Но я верю, что смогу. С такой-то музой…
- Раньше ты называла меня «моделью»…
- Теперь я вижу, что до этого еще не доросла. Мастерства не хватит, да еще после перерыва. Пока у тебя будет должность проще – муза.
- Хрен редьки не слаще… Что вообще требуется от музы?..
- Просто быть под рукой. И вдохновлять!
Фрей обреченно стонет, хватается за голову (великолепная пластика!), встает из-за стола, буркнув под нос «спасибо», бросает свои листки рядом со мной.
- Маршрут я подготовил. У вас ведь уже вещи собраны? Можем отправляться хоть сегодня. Стартовать вечером будет даже лучше.
- Можем – значит стартуем. Эгле и Тау уже в отпуске. Свяжись с ними – и в путь.
Фрей скрежетнул зубами, нервно потер виски и удалился, запоздало кивнув. Завтрак он так толком и не съел – почти все осталось. Ну, делать нечего. Да и брезгливостью я никогда не отличалась.
Уже издалека заметив мое буйство чревоугодия, Фрей передернулся.
- Что? Это ж еда!
Ответом мне был невнятный утробный звук.
Я впервые держу в руках оружие – револьвер, разработанный специально для наших пуль. Немного разочарована: будь я человеком – наверняка была бы счастлива, но сейчас воспринимаю этот предмет как обычный груз. Его мне дают в дорогу – просто чтобы было. Хотя скорее – чтобы я могла защитить все те богатства, что мне выдают кроме него. Богатства – это несколько навигационных приборов, с которых я обязана буду снимать показания «при любой смене обстановки». Что-то мне подсказывает, что показания у всех будут разные… А еще мне выдали «Кривой компас» - это рабочее название прибора с претензией на способность находить Север. Если все пройдет хорошо – это будет прорыв в науке.
Только с этим «домашним заданием» меня согласились отпустить. Логично: кто, кроме бессердечных, будет гулять по кривому пространству и испытывать новую технику? Людям-то душа дорога, а нам терять нечего.
Набив рюкзак чудесами современной техники и получив благословение начальства, выхожу на свободу. Осталось немного: закупить еды, добраться до дома, попрощаться с семьей, а там… будущее. Или его полное отсутствие.
В магазине как раз наткнулась на Эгле. Опять мы мыслим одинаково… Она стоит в отделе сладкого и со свойственным ей педантизмом выбирает. Выглядит она, правда, не как бессердечная-Эгле, а как старая, безумная Эгле: старая футболка, ботинки на толстой подошве, спортивная сумка через плечо – готова трогаться. Надо сказать, это вовсе не лучший ее вид: в деловом костюме, напоминающем военную форму, Эгле выглядела куда более стильно. Ну да в пути не до эстетики.
Эгле напряженно замерла – видимо, считает калории. Выхватив первую шоколадину в яркой обертке, я провела рукой перед лицом подруги.
- Эй, на диете! Эгле, ау!
Она вздрогнула.
- Так нельзя, - наставительно заметила Эгле.
- Иногда можно. Сейчас ко мне, не так ли?
- Ага. Вот только выберу энергетик…
- Взяла бы просто энергетик.
- Шоколад дешевле и вкуснее. Мне осталось только понять, какое из этих удовольствий будет иметь меньшие последствия для моего веса… Либо меньше калорий, но в большем объеме, либо наоборот…
Безумие, подумала я. Впрочем, чего и следовало ожидать от нашего гения рациональности.
- Упростить тебе задачу? – предложила я и, не дожидаясь ответа, начала считалку: - Эни-бэни…
- Не стоит, я выбрала! Взглянув на тебя, я вспомнила, как опасно набирать вес, и возьму ту, что поменьше.
- Будь я человеком – уже врезала бы, не забывай, - заметила я.
Эгле улыбнулась. Конечно, теперь я на такое неспособна. Вроде бы радоваться надо, да без этих всплесков эмоций жизни не чувствуешь, как без слабостей и увлечений.
Мы вышли из магазина и посмотрели на небо: великолепный цвет – ярко-голубой над головой и желтоватый у горизонта, белые с вкраплениями золота облака, розоватые в тени… я в очередной раз пытаюсь запомнить вид. Эгле прослеживает мой взгляд и слепо щурится. Она может часами вглядываться в вещи, пытаясь уловить красоту, но так и не поймать то, что хочет. Когда нас держали в НИИ, я часто находила ее замершей со странно сосредоточенным взглядом. А потом, когда нас отпустили, не найдя сверхспособностей и прочих отклонений, стала снова ходить с фотоаппаратом – и все так же безрезультатно. Впрочем, как и я.
- Неплохо, - сказала я.
- Спасибо, что предупредила. А то я бы и не знала, что сказать, - усмехнулась Эгле.
- Пробовать не будешь?
- Не хочу фоторужье со дна сумки выкапывать, - фоторужьем она по-прежнему называет свою «мыльницу» - так и не купила себе «настоящую», профессиональную оптику. – В конце концов, за эти три с лишним года я не сделала ни одного снимка. Можно делать все по канону: следить за уравновешенностью композиции, правильно расставить акценты… Я смотрела на эти грамотные кадры через объектив тысячи, миллионы раз. И ни разу не нажала на затвор. Все они мертвы. Нет содержания, души. А если и есть – я не в силах ее разглядеть.
Довольно иронично, подумала я, что в то время, как она утратила свой взгляд, мой как будто обострился: у меня с композицией всегда было хуже, брала прорисовкой. А теперь именно я вижу, что красиво, а что – нет. А главное – я вижу, как красивы ее каракули на полях блокнота. А она – нет. Просто рисует эти плавные, гармоничные орнаменты и забывает.
- Пошли, - ненавязчиво предложила я. – Мне еще переодеться надо. И зубную щетку положить.
Эгле с трудом отрывается от вида, вздыхает и лениво идет за мной. Некоторое время мы молчим: я любуюсь видами, Эгле пытается их рассмотреть. Неожиданно мне на глаза попадается афиша – на красном, в зеленых разводах, фоне – портрет грустной лысой женщины с причудливым деревом, растущим из макушки. Внизу белыми странно изогнутыми буквами написано: «Союз вольных художников Лапоть и Канделябр». Опять у них выставка… На этот раз называется «Мысли маньяка». И как я могла раньше быть частью всего этого?
Эгле саркастически усмехается – видимо, вспомнила, какой я была три года назад. Самой стыдно: зачем мне это надо было? Неужели так принципиально было хотя бы номинально быть в авангарде, хотя новатором я никогда не была? Самоутвердиться коллективно, так сказать? Хоть убей, мотивы свои вспомнить не могу. Однако факт остается фактом: я принадлежала к этому скандальному «союзу». Жаль, что ясность ума пришла ко мне ценой сердца… Второй раз я бы такую ошибку не допустила.
- Смотри-ка, - заметила Эгле. – Фамилии Бай здесь нет. Как думаешь, что стало с Лейлой?
- Какая разница. Такая не помрет, - отмахнулась я.
Лейлу я по-прежнему не люблю. Лейла – воплощение извращенности, красоты в жестокости и трэше. Я не знаю, почему она выбрала меня в качестве протеже. Искала свою противоположность? Так или иначе, отбросив эмоции, которые вызывали у меня ее работы, я поняла, что они не так уж красивы. Ни гармонии, ни смысла… Ту пугающую и манящую эстетику грязи мне уже не понять. А раз смотреть мне не на что – то, соответственно, потребности видеть Лейлу у меня нет.
Эгле скривилась.
- Мне ее вещи нравились, - заметила она. – Я любила листать ее альбомы.
- Осторожнее, у меня с этого же началось! – я улыбнулась и ускорила шаг: разговор был заранее исчерпан.
К счастью, мы как раз дошли до моего дома.
Там происходило какое-то броуновское движение: мама с папой бегают из стороны в сторону, Фрей, уже в традиционной одежде, не находит себе места, и только Тау неподвижно сидит в обнимку с рюкзаком – его лицо непроницаемо.
- Всем привет, - здороваюсь я.
- Здравствуйте, - говорит Эгле из-за моего плеча.
Родители замирают.
- Почему все так внезапно?! – возмущается папа.
- Так все же готово…
- А собраться с мыслями?
Я замялась. Да, мои духовные потребности уже не те, что раньше. О том, чтобы дать себе и людям денек настроиться, я как-то не подумала. Фрею бы скорее бежать, а Эгле и Тау не сообразят остановить: диагноз-то у нас один.
Мама обреченно вздыхает.
- Если с вами что-нибудь случится…
Я не рискнула продемонстрировать выданное мне оружие: еще больше испугаются! – и ограничилась фразой:
- Я за все отвечаю.
Все покосились на Фрея, будто только сейчас вспомнили, что за все отвечает он.
- Вы могли бы применить формулу Бибечича – это надежно, - заикнулся папа.
- Успокойтесь, пожалуйста, - мягко говорит Странник. – Я же все-таки уже пять лет этим занимаюсь. А с тех пор, как я однажды заблудился в кривом пространстве, у меня это уже на уровне рефлексов! В смысле… находить дорогу, а не заблуждаться… честно!
Наблюдать за его взволнованными телодвижениями крайне забавно. Но встречаться с ним взглядом я не рискую: надо пощадить человека перед работой – а то еще ошибется.
Еле-еле успокоив семейство, мы таки попрощались и отправились в путь. Прогулка по окраинам Поживецка была почти ностальгической: эти руины фабрик не видели меня с того самого дня, когда я бежала здесь одна, ночью, тяжело дыша, с этюдником наперевес – тем самым, что сейчас упирается мне в бок острым краем.
- Навевает воспоминания, - сказала Эгле.
- Ага.
- Надо было мне Странников слушаться…
- Поздно.
- Да…
- Ну, знаете ли, - вклинился Тау, – не случись это с тобой, ты бы не нашла меня – и я бы умер в лесу, так и не найдя дороги к людям. Мне повезло, что ты тогда была такая, как есть.
- Кто знает! – Эгле пожала плечами. – Но, может, тот гениальный снимок, что почти вызрел у меня тогда, спас бы тебя своей красотой!
Тау сдержанно хихикает – оценил шутку. Эгле делает реверанс.
Это она полтора года назад нашла Тау пожирающим сухой паек мертвого биолога, якобы пропавшего в кривом пространстве, чье тело нам, как бессердечным, поручили найти. Он был в ужасном состоянии – обросший до неприличия, с диковатым взглядом, от одежды остались одни лохмотья – а на груди красовался след искривления. Первая моя мысль была такая – убить непотребный элемент – зря нас, что ли, в поход вооружили? А потом пусть умники в НИИ сами разбираются. Эгле же, со свойственной ей практичностью, заметила, что бессердечный в хозяйстве пригодится – надо только его спасти и сделать своим должником. Как показывает история, права была она: проблемы, которые доставил найденыш, вполне окупаются его способностью собирать все сплетни города и передавать нам самые полезные.
Из города мы вышли в полном молчании. Пейзаж изменился почти мгновенно. Только что – пустошь, развалины, трубы… а теперь уже лес.
- Добро пожаловать в Кривое пространство! – почти торжественно объявил Фрей.
Мы начали осматриваться. Темно, тихо, и пахнет листвой. Кое-где видны следы древнего города – фонарные столбы да расколотые плиты. Здесь город полностью разрушен.
Некоторое время Фрей наблюдал, как мы вертим головами, потом неохотно заговорил:
- Скоро мы подойдем к нетронутому дому – это Мекка для местных странников: растительность обходит его стороной. Идеальное место для ночлега. Заодно привыкнете к новой обстановке.
Мы кивнули. Я заметила, что Эгле держит руку на фотоаппарате – он висит у нее на шее, а она до сих пор не решилась сделать снимок. А вокруг – зелень, листья, причудливый рисунок корней под ногами, непривычные цвета и линии… И все мимо нас. Мысли об этом были сродни боли. Эгле поймала мой взгляд и развела руками.
- Ну хватит, - говорит Тау. – Не время эстетствовать. Вот найдем вашего Учителя – там и будете искать и вздыхать.
Не хочется признавать, но он со всех сторон прав. Мы послушно прекращаем свои бесплодные поиски и идем дальше. Все-таки, у нас цель.
Дом был похож на полуразрушенное общежитие. Почти один каркас – потолок есть далеко не везде, не говоря уже об окнах. Вокруг этого дома действительно в радиусе тридцати-тридцати пяти метров не было ни травинки – одна черная земля. Отравили, наверно, подумала я.
Мы прошли внутрь – все довольно чисто. Только земля с пылью и листьями аккуратно заметена по углам, а под дырой в потолке – следы недавнего костра. Неплохо, особенно для леса.
Мы молча съели то, что приготовили на первый «ужин» и быстро упаковались в спальники. Перед тем, как приказать себе заснуть, я с силой подумала: с этого дня у меня есть надежда. Все изменится. Я ни перед чем не остановлюсь. И, убедив себя в этом, я отключилась.
Разбудил меня странный шорох. Я приподнялась и быстро огляделась, уже готовая хоть бежать, хоть хвататься за револьвер. Однако это было явно излишним: у окна неподвижно стоял Фрей и напряженно во что-то всматривался – почти готов вылезать в пустой проем, но сдерживается. Я аккуратно встала, стараясь не производить шума, но странник все равно заметил меня и жестом подозвал к окну - только сейчас я заметила там странный свет – не то, что бы неестественный, но очень необычный. Но удивило меня другое: лицо Фрея буквально сияло едва сдерживаемым восторгом. Я подбежала и высунулась в проем.
По мертвой земле идет существо, похожее одновременно на оленя и на дерево. Оно движется медленно и плавно, как будто плывет по воздуху, вокруг него скопились зеленоватые светлячки. Это похоже на призрака леса – его вид, его движения, свет вокруг, даже его цвет… Я смотрю и не могу оторваться. Я не в силах даже моргнуть. Мне страшно от мысли, что я вижу это только сейчас, но этот страх похож… на радость.
- Это Вечерник, - тихо сказал Фрей, – одно из самых больших и редких созданий Кривизны. Его редко увидишь. Нам повезло! Несказанно повезло!..
Я попыталась кивнуть, но шею свело.
Вечерник посмотрел в нашу сторону. Я затаила дыхание. Существо на секунду задержало взгляд на мне, но тут же отвернулось и так же медленно двинулось в сторону леса. Я заворожено смотрела ему вслед.
От напряженного созерцания меня отвлекло странное ощущение в глазах. Все слегка поплыло по краям. Что-то дергало меня за рукав. Я только услышала голос Фрея:
- Эй! Да ты плачешь!
А еще я добавлю бонус для любителей покопать, ибо сама я копалась в этом долго и старательно. Кому не интересна ономастика - пропускайте, скучно) а кому интересно...
Имена
Наверно, не всем понятно, почему в «Учителе» такая путаница с именами. Я уже давно люблю путать разные национальности и языки, а тут все дошло до абсурда. На самом деле, мир «Учителя» вырос на руинах гиперглобализованного мира, и иметь имя от одной национальности, а фамилию от другой – обычная практика. Разумеется, я не спрятала в именах великого смысла – так в жизни-то не бывает. Зато узнала много нового)
Так что я вам все расшифрую (если кому интересно)
Погнали!
Катарина Майкловна Бибечич – имя чешское, греческого происхождения (Kateřina) Происхождение спорное, возможно, от греч. καθαρος (катарос) – «чистый». Отчество английское, а фамилия – сербская – разумеется, вымышленная.
Лейла Бай - женское имя арабского происхождения, означающее «темнота», «ночь» - ей это идет. А фамилия китайская, относительно популярная.
Рори Незамыслова – ирландское имя Ruari (или Rori) – от слова, означающего «знаменитый» или «яркий». Еще есть перевод rua + ri – «рыжий король» )))) Женская форма от мужского Rory. С фамилией проще – русская. Просто и без выкрутасов.
Таутвидас Иеронимас – имя и фамилия реального (хоть и не знакомого) литовца))) Tautvydas – от слов tautą – «народ» и išvydo – «видеть». С фамилией, думаю, пояснения излишни)
Тобиас – (Tobias) имя немецкое, библейского происхождения. Отчество Альбертович интереснее: От древнегерм. имени Adalbrecht: adal (благородный) + beraht (светлый). (А по секрету скажу, что маму Рори зовут Николета – это сербское имя)
Фрей – имя шведское, Frej. От древнесканд. freyjar – «господин, властелин». В сканд. мифологии – имя богини любви и плодородия. *но об этом мы молчим))*
Швецех Носиславович Каретников – имя и отчество польские, причем отчество вымышленное (такому герою можно). А вот фамилия русская, вполне реальная. Скажу больше: она имеет отношение к прототипу))) но это по секрету! Да и имя (Szwieciech) я не по значению и звучанию подбирала: оно тоже немного отсылает нас к личности настоящего Учителя)
Эгле Танненбаум – литовское имя Eglė – означает «елочка»)))) подробнее я, к сожалению, не знаю. Фамилия еврейская, но означает то же самое - елка))) Это мои любимые имя и фамилия)
А вообще – для выбора имен вот вам отличный ресурс) Может, кому пригодится
kurufin.narod.ru/index.html
@темы: сомнения, мои тяжкие изыски, Учитель, имена
Начнем с приятного - расслабухи и фансервиса!
Поехали!
Брутальная сказка #3
Нетрудовые доходы
И все-таки я люблю тебя, Сладенький (и даже эту кличку)! Ведь только когда я с тобой, появляется это чувство легкости, когда тело вдруг становится гибким и послушным, когда забываешь о неловкости и кажется, что нет ничего невозможного… Стоп. Как-то это все двусмысленно звучит. Хорошо еще, что вслух не произнесла.
Сумерки резким движением головы отогнала странные мысли – работать! Вот уже звучит гитара, ритм пойман, нужное настроение появилось – пора это использовать в целях личной выгоды. Время – деньги! Да начнется буйство алчности! По крайней мере, пока День не сообразит, в чем дело.
В кои-то веки жара спала. Как давно хотелось прохлады! Легкий ветерок, шумящий в изумрудных листьях, пение птиц, тенистая аллея и ни с чем не сравнимый запах лета! Погода для романтиков. Сон шел по городскому скверу и тихо наслаждался последними спокойными минутами. Сейчас он вернется к Цветочку и Солнышку, и там его, скорее всего, попытаются убить, как любого гонца с плохими вестями.
Утренний визит к лучшему мистику Ордена ничего не дал: загипнотизированный Чернокнижник – очень подходящее прозвище для человека, живущего в темной и душной комнате, чуть ли не до потолка заваленной всяческой технической литературой некромантского содержания! – только недоуменно разводил руками и, несмотря на транс, все пытался задавать вопросы. Все бесполезно! Теперь, с новым убийством, точки на карте никак не желали складываться в какой-либо из известных некромантии ритуальных рисунков. До этого у Бригады Ъ были предположения, что это может быть «звезда вечной жизни»… но теперь все пошло вкривь и вкось, и версия развалилась.
Они чихали над пожелтевшими книгами два дня, но ни один символ не подходил. Сумерки без сна и отдыха сидела с карандашами, циркулями и линейками над картой и пыталась начертить хоть что-то вразумительное. В последний раз из всех точек у нее сложилась ромашка. Обведя свое открытие, Сумерки зашлась глупейшим хохотом, который тут же передался остальным – чтение оказалось способно доконать не хуже черчения. Несколько минут все валялись, терзаемые истерическим смехом переутомления. Пришлось признать, что даже прирожденный чертежник тут бессилен и пора бы уже отдохнуть.
Как только возникла тема отдыха, Ночь и Сумерки куда-то исчезли. Сон сразу почувствовал, что оставаться с Днем один на один опасно. Тот нервно курил, барабанил пальцами по книгам и всем видом выражал крайнее недовольство. Когда Сон попытался сбежать домой, он тут же завел внезапный и не вполне понятный разговор о нетрудовом заработке и делах, недостойных некроманта, а после получасовой тирады, состоящей большей частью из междометий, отправил «подчиненного» на поиски информации у мистиков-специалистов.
Сон догадывался, что дело было обречено на провал. В Забадайске отделение Ордена вообще было тухлой конторой, искать здесь какую-либо информацию, кроме личных дел самих некромантов и отчетов о работе, было просто бессмысленно. Мысли были самые безрадостные – Сон шел, смотря под ноги и втягивая воздух так, будто пытался надышаться перед смертью. И как нельзя лучше подходит к этому настроению печальная мелодия – кто-то играет на гитаре и поет так проникновенно, что Сон не сдержал вздоха.
- Как я тебя понимаю. Это просто безобразие! – внезапно с ним поравнялся День – еще более раздраженный и, кажется, уже не вполне трезвый.
Сон недоуменно развел руками.
- А, так ты не в курсе? Смотри туда. Вон, где люди толпятся. Пошли, сейчас сам все увидишь.
Они пошли как раз в том направлении, откуда доносилась музыка. За спинами мелькал тонкий и гибкий силуэт. Присмотревшись, Сон разглядел танцующую девушку, успевавшую настойчиво и одновременно учтиво протягивать прохожим панаму: легкие быстрые ножки – ей бы в ирландские танцы! – в изящных босоножках, поверх короткой джинсовой юбки повязан пестрый платок, открытый черный топ, обтягивающий стройную фигуру… смущает только лента на шее – так могла сделать разве что… Сумерки.
Сон на секунду зажмурился, чтобы отогнать наваждение, однако это не было галлюцинацией: Сумерки Мазюкова с сияющей улыбкой на лице и блестящими глазами танцует под испанскую мелодию, выманивая у людей деньги, а играет эту самую мелодию Ночь Шоколадко – он сидит под деревом со старенькой акустической гитарой и взглядом, полным тоски, и поет так, что у особо чувствительных барышень подкашиваются ноги. Одет он нарочито небрежно и впервые, наверно, не в черное, да еще собрал волосы в хвост – если бы не славянское лицо, с таким темпераментом он сейчас точно сошел бы за испанца. Из антуража уличного представления выбивается только то, что Сон знал об этих двоих – что их совершенно невозможно вообразить за подобным занятием!
- Вот! Полюбуйся! Некроманты, называется! – фыркнул День.
Сон хотел ответить, но кроме междометий ничего на ум не приходило – взгляд его был прикован к действу. Вот Ночь особенно томно смотрит на проходящую мимо девушку – та невольно замедляет шаг, Сумерки в один прыжок, не нарушающий рисунка танца, оказывается перед ней с протянутой панамой – глаза ее блестят так, что у девушки сжимается сердце и она послушно опускает в панаму полтинник.
Внезапно Сон понял, что Сумерки смотрит на него. Замерев на секунду, она вдруг сделала реверанс и непривычно звонким голосом объявила:
- Всем большое спасибо! А на сегодня это все!
Пока она раскланивалась на все четыре стороны и собирала то, что еще можно собрать, Ночь спешно засовывал гитару в чехол.
- Ну, все, - День хищно усмехнулся и уверенно двинулся вперед.
Сумерки и Ночь молча бросились бежать – сначала вместе, потом, переглянувшись, - в разные стороны.
- Если поймаешь Малохольную – можешь забрать все, что при ней найдешь, - предложил День.
- А много при ней бывает?
- А ты проверь. Тебе же все равно интересно, - не дожидаясь ответа, День побежал в направлении, в котором скрылся Ночь.
- И правда – интересно! – вслух подумал Сон и прикинул траекторию своей цели. Главное – найти место, где можно незаметно подняться в воздух.
Марш-бросок на окраину занял от силы минут сорок. Сумерки остановилась у заброшенной стройки прямо на берегу реки. Нашла в песке зажигалку, собрала какие-то доски – развела огонь, чтобы просушиться. Воткнула в землю рядом с костром кусок арматуры и водрузила на него панаму, а на нее повесила старательно выжатый платок. Пересчитала выручку, спрятала в карман юбки. Потом, подумав, несколько раз перепрятала. После шестидесятиметрового заплыва босоножки безнадежно испорчены, но это оправданная цена за то, чтобы День нашел ее уже изрядно измотанным. А танцевать и босиком можно. Собранных денег хватит на пропитание дня на два. А дальше, если не поймать маньяка, опять придется идти и порочить профессию некроманта. Или продать голос Ночи в какую-нибудь начинающую пауэр-металльную группу? В прошлый раз прибыль была неплохой. Или опять гнать самогон в сельской местности – у них получался шикарный первач. И почему любой способ заработать на стороне – это для некроманта позор? Ну что они со Сладеньким сделали неприличного?.. Сумерки устало вздохнула, накинула почти уже высохший тонкий платок на плечи и села по-турецки – смотреть, как сморщиваются у костра ее босоножки и думать об их дальнейшей судьбе. У нее уже появилась нищенская привычка искать применение испорченным вещам.
Неожиданно в спину подул ветер – Сумерки вздрогнула и быстро оглянулась: позади стоял Сон. Он, как обычно, невинно улыбался и всем видом демонстрировал непричастность к срыву выступления в сквере.
- Привет, испанка! – поздоровался он.
- А вот медицинскую иронию попрошу держать при себе. Если что – деньги я растеряла в реке, а где Ночь – не знаю.
- Ну тебя. Сразу в оборону. Всего лишь хотел спросить, как вы до такого додумались и кто учил тебя румбе?
- Жить захочешь – не до такого дойдешь, - усмехнулась Сумерки и жестом пригласила его присесть к костру - Сон тут же опустился рядом с ней.
- Ну, так я услышу душещипательный рассказ?
- Да нет никакого рассказа. Просто крутимся, как можем. Раньше получалось не так хорошо: я думала, что подхожу только для ирландских танцев, а Сладенький даже бардовские песни исполнял, как Хворостовский. Ничего, переучились на более востребованный жанр – тренировки, подражание и жадность приносят свои плоды. Времени было предостаточно. А вот День почему-то против. Так что вот, - Сумерки выразительно обвела взглядом обстановку вокруг.
- Предложили бы ему работу… Доля – она, знаешь, способна любой конфликт уладить.
- Он неорганизованный и совершенно немузыкальный, - буркнула Сумерки. Сон понимающе кивнул.
Несколько минут они просидели молча, не отрывая глаз от потрескивающих заборных досок и слушая шум реки и крики чаек у мусорного бака. Сон думал о непредсказуемости судьбы и внезапных открытиях. Сумерки – о фляге с виски, что осталась дома: от холода и печали хотелось выпить. Но пила она теперь только на работе… Кстати, о работе! Сон ведь как раз собирался собирать информацию…
- Есть новости по поводу маньяка? – ее вопрос окончательно разрушил идиллическую атмосферу бомжей на привале.
- Нет… все наши мистики – ни на что не годные идиоты, - проворчал Сон.
- Мне говорили, Кривошипов этим увлекался, - протянула Сумерки.
Сон на секунду задумался, вспоминая старые сплетни.
- Да, он был хорош – немного фанатичен, но настоящий специалист… Правда, сейчас он живет в деревне. У него там, кажется, пасека…
- Ты знаешь, где именно? – Сумерки резко оживилась.
- А ты бы сунулась к нему после всего? – усмехнулся было Сон, но по серьезному взгляду, устремленному на него, уже догадывался, что зря проговорился.
- Неет. И не проси.
Сумерки вздохнула и снова уставилась на огонь. Потом резко встала и поплотнее укуталась в платок.
- Ладно. Перерыв окончен, - вздохнула девушка.
В тот же момент кусты неподалеку зашевелились, послышались витиеватые ругательства, и из зарослей медленно, пошатываясь, вышел День – без одного ботинка, в футболке, порванной в нескольких местах, и с листвой в волосах.
- Все, Мазюкова! Конец вашим нетрудовым доходам! – устало, но от того не менее гневно выдохнул он.
- Тебе не понять, насколько они трудовые! – огрызнулась Сумерки. Платок мешал ей по-цыгански жестикулировать.
- Да? Невелико искусство – эти ваши «Стринги любви»! – День издевательски усмехнулся.
- «Струны», идиот! Словарь почитай!
На секунду День замер и задумался.
- Да?.. тогда это совсем не смешно… весь перевод скучный становится…
Сумерки все-таки освободилась от платка, чтобы можно было по-кавказски взмахнуть рукой на повышенной ноте, и выпалила:
- Народу нравится! Да и не пошли бы мы петь, если б ты дефлегматор не разбил!
- А в вашем самогоне – все равно одна сивуха была!
- Так это ты его тогда выпил?..
Сон начал чувствовать, как воздух электризуется и нагревается. Сумерки напряженно ждала момента для бегства. День медленно приближался… пока из тех же кустов неверным шагом не вышел Ночь – вид у него был изрядно потрепанный, и держался он явно на одной силе воли, но все еще волочил за собой гитару. День слышал его, но был уже не в состоянии обернуться – только с досадой вздохнул. Ночь с неподвижным лицом взмахнул гитарой и обрушил этот вес Дню на голову. Тот медленно осел на землю.
Ночь перевел дыхание и быстро, без выражения, скомандовал:
- Мазюкова, если есть что спасать – беги. Машина осталась на той стороне моста.
Сумерки молча кивнула и, подхватив панаму, побежала. Сон, оценив ситуацию, бросился ее догонять.
- Что, все так серьезно? – спросил он на бегу.
- Нет, что ты! Дурачимся! Мы, дураки, всегда очень серьезно дурачимся, - Сумерки скривилась. – Откуда, думаешь, у меня такая фигура? Голодание и погони! И что ты за мной увязался, а?
- Если бы не увязался за тобой – попал бы под раздачу!.. Каждый защищается, как может!
- Герой, - издевательски протянула Сумерки. – Я тут не гарант безопасности! Надо что-то придумать… Добыть бы информации или чего-то еще вкусного…
Когда они добежали до конца моста, Сумерки резко остановилась и испытывающее посмотрела на Нехорошего.
- К нашему недавнему разговору, - осторожно начала она. – Ты ведь знаешь, где живет лучший мистик?
- На что ты намекаешь? – Сон старательно отводил глаза.
- Поехали к Кривошипову? Пожалуйста! – напрямую попросила Сумерки, молитвенно прижав руки к груди.
- По-моему, это все равно, что менять шило на мыло, - неуверенно пробормотал Сон. Сумерки ловила его взгляд, обходила со всех сторон – оппонент был почти недосягаем… но не для профессионала!
Сумерки сделала обманный шаг влево, потом широким движением правой руки ухватила его за воротник и притянула к себе – их глаза наконец-то встретились. Да, они оба профи, но этот умоляющий взгляд Сумерки отточила до совершенства. После непродолжительной борьбы Сон предпочел сдаться.
- Вынужден признать поражение. Но только в этот раз и только потому, что эта беда у нас общая. Поехали!
А кому интересно, что же за песню распевает Ночь – это George Benson, Strings Of Love =)
@темы: Отбой!
Продолжение эпической саги в стиле гуро-седзе идет под лозунгом "Беспринципность и фансервис"!
Брутальная сказка #2
Корпоративная этика
читать
- Слушай, Сладенький! Это безобразие, - проворчал День, сверля глазами гарнитуру. – Провалилась, что ли? Ее уже пятнадцать минут нет! Главное, по ощущениям - вроде бы все в порядке. Нич-чего не понимаю!
День ходил взад-вперед вдоль парапета, напряженно всматривался вниз и отчаянно нервничал, активно делясь своими безумными предположениями. Ночь стоял в центре крыши и отрешенно курил.
- Э-эй! Ты меня что, игноришь? – возмутился День.
- Я уже говорил, что на «Сладенького» не отзываюсь, - с невозмутимостью камня ответил Ночь.
- Ну тебя! Это же не я придумал! – День искренне удивился. – Мы бы с Малохольной вообще ничего не знали, если бы… И вообще – чем «Сладенький», извиняюсь, хуже «Конфетки»?..
Ночь медленно развернулся к нему: в глазах ясно читалось слово «убью».
- Ладно, ладно… Убедил. Молчу.
Тишина длилась ровно секунду.
- Ну нет, ну не могу я! – проворчал День. – Все! Спускаюсь! Надеюсь, она все-таки открыла окно, а не полезла в форточку…
И с тяжелыми мыслями обо всех сегодняшних яствах, он решительно влез в страховку.
Умные люди ведь всегда смогут договориться, подумал Сон, наблюдая, как Сумерки сосредоточенно фотографирует документы.
- А где твои Лелик и Болик? – осторожно спросил он.
- А? – Сумерки отрывается от фотографий, непонимающе смотрит на него.
- Ну, Двое из ларца, - милостиво пояснил Сон.
- Ааа… Да на крыше, ждут. Сейчас вот закончим – и наверх. И тебя, раз уж я тебя ранила – подвезем. А то… неловко получается…
- Мда… Спасибо за сознательность. Другие бы, наверно, уже не то что ногу – голову отрезали…
Сумерки надулась.
- Я уже извинилась. Нечего было меня в безвыходное положение ставить.
Сон перевел взгляд на повязку, сделанную из его же рукава – вяжет Мазюкова туго, на совесть. Или, скорее, просто перестаралась от волнения. Немного больно – ну да ничего, царапина ведь. Добраться бы только до сестры – а там квалифицированная помощь, комфорт и чай. И не такое случалось.
- И надолго вы к нам? – спросил Сон.
- Надеюсь, нет. Рассчитывали на недельку, но, с учетом того, что завелись конкуренты… Так кому ты, кстати, собрался продать эту информацию?
- Я же сказал, что это коммерческая тайна.
Сумерки разочарованно вздохнула, еще раз перелистала бумаги, внимательно просмотрела фотографии.
- Знаешь, Нехороший… Сволочь ты. Подстерегаешь в темноте, избиваешь, а потом еще и молчишь, как партизан. Безобразие форменное.
- То же самое могу сказать о тебе. Скажи уже, кто вас нанял?
- Не могу. Нанимателя не выдаем.
- Так какие тогда ко мне претензии?.. – Сон откровенно рассмеялся.
- Эй! Покупатель – еще не наниматель. Или ты уже задаток получил, который тратишь безбожно?
Сон успокоился и теперь только хихикал. Эта троица точно потратила задаток именно «безбожно». И, скорее всего, на выпивку – с их-то образом жизни! Вид у Сумерек вообще стал какой-то слишком мужицкий: на поясе, помимо удавок и ножен для ножа, вон, фляга висит. Интересно, часто ей внезапный алкоголь требуется? А женский алкоголизм неизлечим, кстати.
Сумерки проследила его взгляд, мрачно покачала головой.
- Не смейся, без тебя тяжко. На вот, - она подала ему аккуратно сложенные бумаги. – Положи, пожалуйста, откуда взял.
- Эксплуатируешь, как хочешь.
Сон, наигранно кряхтя, отогнал стул, который Сумерки в панической любезности прикатила раненому, к стеллажу и начал педантично раскладывать бумаги. На глаза попался блестящий предмет на ковре – окровавленный нож. Опасная железяка – массивный и широкий посеребренный клинок полуторной заточки, зазубренный с одной стороны. Довольно грубо для девушки, однако.
- Не разбрасывайся, - напомнил Сон, подобрав нож и учтиво протянув Сумеркам рукоятью вперед.
Сумерки смущенно приняла его и быстро убрала.
- Подарок, - будто оправдываясь, пояснила она. – На день рождения. От Сладенького… в смысле – от Ночи! Когда я еще пальцы вывихнула… После такого презента попробуй не научись! Голову же оторвет.
- Тут же хочется спросить: от Блондинки что получила и почему до сих пор жива?
- Что получила – то и пили…
- Все пьете?
- Все, - Сумерки вздохнула со всей древнерусской тоской. – Но только три раза в году и втрое дешевле, чем раньше! Денег-то нет. А мне приходится всегда держать при себе хоть немножечко – но это для работы, честное слово… Ну да не будем об этом! Вы-то как, с Явью?
- Примерно так же, - вздохнул Сон. – Видишь же – инфу у Ордена ворую, продаю кому ни попадя. За настоящее дело браться опасно: вот засвечусь – что с сестрой будет? Она же абсолютный божий одуванчик! Даже, я бы сказал, одуван! Так к миру и не привыкла – сидит и книги глотает… В библиотеке сейчас работает…
Сон явно начал уноситься за мыслью домой – сидел и отрешенно смотрел в потолок. Сумерки, не зная, что делать, хотела уже позвонить «на крышу» и сказать, что возвращается, когда на ее плечо легла чья-то тяжелая рука. За спиной послышалось приглушенное, но близкое и страшное рычание.
- Мама! – выдохнула Сумерки.
Ну все: надевай каску! Спасаться и оправдываться поздно. Разве что помолиться…
- Ты тут что творишь! – рявкнул День, выкручивая своей жертве ухо. – И какого черта отключаешься без предупреждения?! Всего-то пару фотографий сделать отправили – а ты и тут себе нашла какого-то…
- И вам здравствуйте, - улыбнулся Сон со своего стула.
День, озадачившись, замер, забыв про ухо в своей руке и его слабо дергающуюся владелицу. Вид Нехорошего, да еще в водолазке без одного рукава и с перевязанной ногой, произвел должное действие – День был в полнейшей растерянности.
- А мне тут обещали, что вы меня до дома подвезете, - усилил эффект Сон.
Нехорошие снимают маленькую однокомнатную квартирку в спальном районе. Мебели мало – только самое необходимое. Нет даже стульев – все сидят на диване, который по совместительству кровать, а в какой-то мере даже и стол – когда на нем нет лишних трех безумцев. На спинке важно восседает толстый полосатый кот, во взгляде которого чувствуется презрение ко всем живущим. Сумерки долго смеялась, когда Сон обратился к нему «уважаемый Снежок».
Явь - все такая же худенькая девушка с по-детски просветленным лицом – приносит поднос с чаем и раздает чашки всем в руки: с тесной кухни стол не потащишь. Посуды на всех не хватает – Ночи, например, и вовсе достался граненый стакан – тут же посыпались шуточки на тему алкоголя. Грани приличий в присутствии Яви заметно сузились: она «еще очень, очень маленькая». После лечения брата она выглядит немного уставшей. Сон смотрит на нее взволнованно, сияющими глазами.
- Ладно. К делу, - заговорил он, когда сестра ушла. – Я хочу предложить объединить наши усилия.
- В чем? – недовольно хмыкнул День. – Тут серьезная работа, и мелкие хулиганства, которыми ты зарабатываешь, уже не нужны! Я тут вообще из вежливости.
Он тут же получил тычок в бок от Ночи и тяжелый неодобрительный взгляд Снежка. Сон невозмутимо продолжил:
- Я вам пригожусь хотя бы тем, что вам надо скрыть свое присутствие в городе. А об этом и так знают уже четыре человека. Я обеспечу вам прикрытие и любую информацию.
- А мы?
- Всего лишь двадцать пять процентов.
- Не смеши мои носки! – выпалил День и собрался уходить.
- Стоять, - Ночь приказывает тихо и внушительно. День, в нервах не зная, куда деть руки, садится.
– Сначала скажи, с чего бы тебе кидать клиента? – вопрос Ночи, как всегда, точен.
- Тот клиент ненадежен. Это даже не некроманты, а обыкновенные энтузиасты. Вам я доверяю больше. Да и работа с вами банально сложнее и стоит дороже!
Логика безупречна. Цинична, но все же. Сумерки мучительно соображает. Сон со всех сторон прав: работа будет шумной. Скрыть свою деятельность и ее последствия будет нелегко, и услуги иллюзиониста вполне могут окупиться…
- Пятнадцать процентов, - робко предложила она.
Ночь усмехнулся не то иронично, не то одобрительно.
- Двадцать, - тут же среагировал Сон.
- Жирно! - огрызнулся День.
- Если больше семнадцати – мы уходим, - спокойно сообщил Ночь. В его стакане чая осталось на один глоток.
Сон буквально расплылся в улыбке.
- Хорошо. Семнадцать. И тогда я услышу историю про «Сладенького»!
В ту же секунду Сумерки и День выпалили:
- Я расскажу!
История про «Сладенького»
Это случилось теплым майским вечером, когда воздух такой прозрачный, а звезды такие яркие… Или, может, ноябрьским промозглым утром, когда дождь начинается именно тогда, когда сложишь зонт… Впрочем, не важно! Важно то, что в тот день Ночь наконец-то выиграл в карты привилегию никогда больше не быть названным оскорбительной кличкой «Конфетка». Бригада Ъ тогда работала в Могилеве… или все-таки в Полоцке?! В общем, в том городе, где живет бывшая наставница Ночи, престарелая немка (или австрийка?). Неважно! Говорит-то она по-немецки!
И вот, когда голодные и уставшие, измученные многочасовой дорогой в разбитой машине, некроманты-наемники решились постучать в двери ее светлого дома, оплетенного диким виноградом… Или она жила в маленькой квартирке на первом этаже вонючего подъезда, а дверь была покрыта неприличными надписями?! Так или иначе, оттуда выплыла необъятных размеров дама, и, с дремучей силой прижав к своей широкой груди блудного ученика, пророкотала:
- Ооо! Нот-ч! Как же я рад! – и, убедившись в том, что воспитанник надежно зафиксирован, звонко чмокнула его в щеку и умильно протянула: - Meine kleine Süßigkeit!
- Как это переводится? – шепотом спросил День под аккомпанемент хруста суставов.
Сумерки, изучавшая немецкий в глубокой школе, погрузилась в глубину раздумий.
- Эээ… Как бы это… Süßig – это, вроде, сладкий… Моя маленькая сладость? как это по-русски… Сладенький?.. Это, конечно, в художественном переводе.
- Нет! – из последних сил умолял Ночь. Но было поздно…
- Похоже, это карма! Надо же на что-то «Конфетку» заменить, - глубокомысленно подытожил День.
Так и решилась судьба приличного, в принципе, некроманта, Ночи Шоколадко.
Конец.
- Вот! Так все и было! – закончили День и Сумерки.
- Вы сейчас такую откровенную чушь несли, - буркнул Ночь.
Он попытался откинуться на спинку дивана, но там его поджидал Снежок, давно искавший подходящую для царапания голову.
Сон медленно сползал на пол, нервически хихикая. Как только к нему вернулось самообладание, и он едва успел посмотреть на Ночь многозначительным взглядом, предшествующим, как правило, комментарию, тот как раз успел согнать с себя животное тихо и быстро сказал:
- Только попробуй.
Рисковать Сон не захотел и поспешил сменить тему:
- А знаете… «Дурдомовки» вот тем летом на Грушинский фестиваль ездили…
Цветочек проснулась в ужасном настроении и никак не могла понять, почему. Голова на месте, с вечера вроде бы попойки не было… Но что-то было не так, она это печенкой чуяла. А печень у нее была очень чувствительной.
- Непонятно, - сказала Цветочек вслух.
- Что непонятно? – над ней нависла Солнышко – уже встала, привела себя в порядок и вовсю живет.
- Ничего, - честно ответила Цветочек.
Солнышко вздохнула.
- Вставай уже. Надо что-то предпринять. Меня они не слушают. Пришли под утро, заняли кухню, завалили все книгами и уже часа четыре молча читают.
- Кто - они? – не поняла Цветочек.
Солнышко замерла в недоумении.
- Кажется, у меня только что появилась тема для комических куплетов, - устало протянула она через секунду. – Ты ничего не помнишь? Значит, тебя ждет сюрприз…
Солнышко покачала головой, нашла на полу бутылку с остатками чего-то горючего, выпила это залпом и, потеряв способность говорить, выразительным жестом указала Цветочку на кухню.
Пришлось послушаться. И что же я такое могла забыть? – подумала Цветочек. Отчаявшись вспомнить самостоятельно, она решилась пройти в кухню, где ее якобы ждет сюрприз…
Первое, что бросилось в глаза – три стопки книг. Рядом со стопками сидели по-турецки День, Сумерки и Ночь и внимательно вчитывались каждый в свое. Причем Ночь с утра, видимо, изменил своим линзам и надел забавнейшие очки в толстой оправе. Шутку Цветочек оценила, но смеяться с утра просто не могла.
- Доброе утро, Цветочек вяленький! – сказали гости.
- Доброе, - сказала Цветочек, пропустив насмешку мимо ушей. – А что вы делаете?
- Работаем!
- Ага… Над чем?
- Секрет!
- Ага… Почему?
Все члены Бригады Ъ дружно задумались, но, не найдя подходящего ответа, демонстративно погрузились в чтение.
- Коммерческая тайна, - ответил незнакомый голос.
Цветочек громко выругалась и даже развернулась, чтобы уйти, когда заметила неладное. В панике оглянулась: на нее со снисходительной иронией смотрел парень излишне слащавой наружности – тоже с книгой, да еще и в ободке – просто кошмар какой-то! Цветочек никак не могла понять, почему не заметила его сразу: на виду же сидит!
- Что за чертовщина с утра пораньше?! – искренне возмутилась Цветочек. – Я требую объяснений и водки!
Незнакомец невинно развел руками, потом вынул из своей книги закладку и швырнул в Сумерки.
- Это Сон Нехороший, он теперь работает с нами, - пробубнила та, не отвлекаясь от чтения. – И, Цветочек… Больше так не пей, пожалуйста… о два раза всех представлять приходится…
- Приятно снова познакомиться! – пропел Сон.
- А мне-то как... – выдавила Цветочек, смутно догадываясь, что ее отпуск преждевременно закончился.
@настроение: праздничное безумие
@темы: Отбой!
Итак, чем мне запомнился 2009…
1.01.09. – утро. Я позорно сбегаю из ужасного места, где встречала Новый год. Это дом парня моей подруги, куда меня затащили для четного числа. Теперь я знаю, что нет ничего более мерзкого, чем пьяное и матерящееся, хоть и счастливое быдло. Приезжаю к бабушке, все всех поздравляют… но боже, как все это формально! Даже вина не хочется. Днем я таки срываюсь в гости к подруге – и с ней мы выпиваем на двоих бутылку шампанского. Я пьяна и наконец-то счастлива.
3.01.09. – я получаю самый запоздалый подарок на день вырождения (он у меня 6 декабря, если что…) Было весело.
4.01.09. – день рождения вокалиста Раммштайн Тилля Линдеманна. Но я не пью: мы переезжаем в новую квартиру. Это праздник!.. А недавно я узнала, что четвертого января родился еще и актер Август Диль. Подумать только – родились в один день, а такие разные… О_о
7.01.09. – переустанавливаем систему с безбашенными друзьями-программерами. Обошлось….
11.03.09. – открыта персональная выставка у подруги. Я завидую… очень. Позиционируя себя как художник, надо бы уже сделать что-то заметное, а я все никак не могу.
20.06.09. – началась летняя практика. Мы делаем в детском саду олешков, свинюшек и динозавриков из досок. Условия труда безумны, работа выматывает, но результат того стоил! Детишки довольны.


22.07.09. – мы отправляемся в Питер на три дня! Потрясающая поездка, море впечатлений, и один сплошной позитив. Петергоф, Пушкин, псевдо-рок-концерт ночью на теплоходе, почему-то с участием группы «Земляне» (ничего, зато вещи играли не свои, а хорошие!), незабываемая попойка с преподшей!.. А еще я встетила очаровательного прибалта (судя по ужасному английскому и акценту), который искал Castle Rock – что ж я с ним тогда не дунула! Мне ведь тоже туда надо было… В общем, поездка была безумной. Привезла родителям прирожных… этого слишком мало Т_Т


4.10.09. – концерт Наутилуса «Наубум». Бутусов великолепен! Великолепно его лицо, великолепны ноги на фоне белого экрана… А вот голос прокурил. Депрессия Наутилуса куда-то ушла вместе с дивным некогда вокалом. Но я все равно счастлива!
10.10.09. - переустанавливаем систему с безбашенными друзьями-программерами. Отформатировали жесткий диск… Все данные утеряны, не восстановилось почти ничего. Маленькая смерть и маленькое перерождение.
23.10.09. –наконец-то закончила свой первый проект! Точнее, впервые закончила свой проект! «Подъем!» - завершен! Но это только начало…
30.10.09. – Халовин… Пришлось раскраситься, нарисовать на лице и руках чешую и прочее безумие – и пойти в клуб на всю ночь. Больше я по клубам не ходок! Ну не мое это… не-мо-ё.
6.12.09. – мне исполняется 21. В этом возрасте дебютировали Мива Широу и Хошино Кацура – мои кумиры. Теперь я имею право напиться в любой точке мира. Вот только не радует это: я старею, жизнь уходит сквозь пальцы, а я для сколького уже стара, что даже попробовать еще не успела!.. Но я возьмусь за ум! Портфолио уже почти готово.
28.12.09. – второй раз в жизни сдала все зачеты до Нового года. Счастлива до безумия и сплю. Это был подвиг! Теперь будет пофиг.
31.12.09. – пишу в полночь новогодний пост) Думаю, 2009 прошел не зря!
И да. В каникулы выложу кое-какие новогодние комиксы, которые обещала. Пока просто нет сканера.
А вообще – черт с ними, с итогами! Я хочу начать с чистого листа. И чтоб было счастье – это уж от меня зависит. Я все еще художник, графоман и безумец, а остальное – приложится!
Так что поздравляю всех с Новым Годом (готом, гадом… у кого что))) И пусть у всех первого числа будет не восстание из могилы, а возрождение. Грядет новая и замечательная жизнь)
С НОВЫМ ГОДОМ!!!

@настроение: новогоднее!
@темы: Мои личные безумства, новый год
Еще один сайт в копилку восхищающих: soytuaire.labuat.com/ Такое ощущение легкости и окрыляющего счастья, что я готова проходить его снова и снова.

Отбой!
Брутальные сказки для тех, кому полюбились страшные
читать дальше
Солнце пекло просто нещадно. Придорожное кафе «Еда и прочее» было похоже на парник – кондиционера здесь попросту не было, а в открытую дверь всегда готова была налететь мошкара, так что немногочисленным посетителям приходилось терпеть температуру под сорок. За столиком у окна было особенно жарко – однако именно за ним сидела странная троица.
Троица состояла из мужчины безбашенного вида с длинными рыжими волосами и в пестрой футболке, высокого брюнета со странной проседью и идеальным маникюром, и девушки с взлохмаченными короткими волосами, несмотря на жару надевшей водолазку. Это были День Блондинко, Ночь Шоколадко и Сумерки Мазюкова – некогда некроманты Ордена, а ныне фрилансеры: без постоянного заработка, работы и жилья, зато со стабильно пустыми желудками (а все чаще – еще и головами). Оттеснив в угол стола все остатки своего обеда (около десятка тарелок), они сосредоточенно изучали газету, допивая последний кофе.
- Нашел, кажись. Слушайте, - серьезно сказал День. – «Возвращение Кладбищенского маньяка. После нашумевшей истории с осквернителем могил в Саратове, Муроме и Иванове затишье было недолгим. Двадцать седьмого июля на кладбище в г. Забадайске были найдены три обезображенных трупа женщин. На месте преступления обнаружены все те же надписи и оккультная атрибутика, что и на других местах преступлений. Несколько могил было осквернено. Несмотря на то, что милиция уже задержала подозреваемого…» Дальше явно не по нашей части. Что скажете?
- Подражатель, - отрезала Сумерки.
- Перевожу с ее языка: «Подражатель» тут означает «Забадайск», - заметил Ночь. Он продолжал внимательно изучать газету, несмотря на то, что видел ее вверх ногами. Читал он что-то или просто с умным видом смотрел на пестрящую текстом страницу – оставалось загадкой.
Девушка тут же сникла.
- Я уже говорила: не хочу туда. Нет, я все понимаю, шанс упускать нельзя и все такое… Но ведь вероятность того, что там он задержится, просто крошечная! Я по-прежнему за то, чтобы ждать в Переславле – это точно его следующий пункт! И потом – у нас будут проблемы, нас там все знают, нельзя будет попадаться людям на глаза, денег на гостиницу нет, придется ночевать на кладбище…
- Тебе что, не понравилось ночевать на кладбище?.. – расхохотался День.
Сумерки страдальчески скрипнула зубами и уронила голову на стол. При упоминании ночевки на кладбище День всегда оживлялся, и это не предвещало ничего хорошего. И кто тебя, Мазюкова, за язык тянул?..
- Да не то, чтобы не понравилось, - сдержанно начала она, - Но видишь ли, когда тебя будит гниющий труп, улыбающийся во все двенадцать зубов…
- Со всеми бывает! Отнесись к этому философски.
- Да, конечно… Я бы и рада отнестись к этому философски, вот только укус на заднице, который я тогда схлопотала, явно не относится к возвышенным материям… А знаешь, каково мне было, когда я объясняла это в больнице?.. Они обо мне что только не подумали…
- Ну, считай, что он не смог устоять!
- Я на твои бородатые шуточки даже отвечать не буду.
- Им и месяца нет!
- Но ты их употребляешь так часто, что они уже сравнялись с анекдотом про Неуловимого Джо!
- Ой, я ваши анекдоты не запоминаю…
- Потому что у тебя в башке ветер гуляет!
- А у тебя в башке вековые наслоения черт-те чего!..
Глупейшую перепалку прервала короткая реплика Ночи:
- Ну хватит уже, придурки. Все равно ведь поедем, так какой смысл сцены устраивать? Все поели?
День и Сумерки как по команде успокоились, сделали по последнему глотку и отрапортовали:
- Да, Сладенький!
- Еще раз услышу это слово – вообще никуда не поеду, ясно?
Сумерки и День, подавляя смешки, кивнули, но даже этот жест вышел каким-то шутовским. Ночь удрученно вздохнул.
– Ладно, дети мои. Побежали.
И, прихватив газету и несколько зубочисток, троица быстро выскочила из кафе. Уборщица, бросившаяся их догонять, врезалась в дверь, которую как будто что-то держало, а злоумышленники уже запрыгнули в неприлично помятую и пыльную «тойоту» и, превышая скорость и нарушая все правила, скрылись, не дав возможности даже записать номер: специально ради этого обеда он был заляпан грязью.
Тяжела жизнь частного некроманта…
Брутальная сказка #1
Квартира
В каждой профессии есть своя лексика, свой специфический юмор, своя бравада. И, разумеется, профессия некроманта тут не исключение. За свою долгую (целых двадцать лет!) и насыщенную жизнь Цветочек Бикмамбекова успела познать все премудрости и тонкости этого нелегкого ремесла. А премудростей этих немало:
• Настоящий некромант ест пирожки с мясом, желательно на рабочем месте, желательно прямо на ликвидированном Восставшем. Если Восставшего под рукой не окажется, допускается поесть сидя на могиле. А лучше – прямо в могиле.
• Минимум один раз в году настоящий некромант обязан переночевать на рабочем месте. Желательно – во время работы. Еще более желательно – в интересной компании и с выпивкой, забивая на эту работу.
• Настоящий некромант умеет пить. И пьет часто и помногу. Желательно во время работы.
• Настоящий некромант подсчитывает, сколько людей напугал за свою карьеру.
• Настоящий некромант обязан разогнать как минимум шесть сатанинских сект. Способ здесь признается один – напугать сатанистов своим черным юмором.
• Настоящий некромант читал Некромикон. И смеялся.
• Настоящий некромант читал сатанинскую библию. И тоже смеялся.
• Настоящий некромант относится к смерти философски – без лишних слез и сожалений. По возможности с черным юмором.
В этом последнем неписаном правиле Цветочек уловила свой особый шик. Она первая додумалась, едва похоронив троих своих друзей, которые жили в одной маленькой квартирке, в тот же вечер переехать туда, а на следующий день, не прерывая скорби, начать ремонт.
Прогнать родственников Сумерек оказалось проще простого: эти люди некромантами не были, и чтобы их напугать, не потребовалось никаких усилий. Как только по звонку Цветочка приехала Татьяна Александровна и популярно объяснила несчастной тетушке, что ее племянница состояла в организации по борьбе с оживленными мертвецами и погибла при попытке побега из изолятора, куда была помещена из-за неконтролируемой способности к мгновенному убийству, все вопросы отпали сами собой. Разумеется, за этот спектакль пришлось подарить шефу бутылку хорошего коньяка и коробку дорогущих конфет.
Зато уже через пару месяцев Цветочек и ее половина, Солнышко, пили чай (и водку) из чашек, некогда принадлежавших Мазюковым. Обжились легко, да и своеобразный авторитет среди коллег заработали - со всех сторон получались одни плюсы. Стояло на удивление солнечное лето, начинался отпуск – жизнь налаживалась.
- Ты все-таки демон, - сказала Солнышко за чашкой крепкой водки.
- Я знаю, - невозмутимо согласилась Цветочек. – Но они тоже увели у меня одну вещь! Они, видимо, решили, что я часто бываю в Амстердаме!.. Око за око, ясно?
- Они же… п-погибли!.. – попыталась возмутиться Солнышко.
- Так выпьем за упокой. На-аливай!.. И давай-ка еще по пятьдесят…
Пятидесятая рюмка попалась какая-то… надкусанная. Цветочек вдруг вспомнила рассказ Дня: как Сумерки, в первый раз застав их с Ночью за чем-то не очень приличным, так перепугалась, что пошла пить карвалол, но от страха надкусила рюмку, потеряла сознание и стукнулась головой. А увидев, в каком виде эти придурки пришли ее откачивать, она снова упала в обморок – на этот раз от смеха. Вот были времена… всегда можно было послушать анекдот. Хотя дело-то было, конечно, не в анекдотах… но к своей профессии надо подходить с определенным цинизмом, иначе не сможешь воспринимать работу адекватно.
Солнышко внимательно смотрела, с каким лицом пьет ее половина, и усмехнулась:
- Ты ведь наверняка говоришь не то, что думаешь. Вот если бы они вдруг оказались на пороге, неужели ты стала бы напоминать им о твоих пропавших трофеях из Амстердама?
Цветочек промолчала. Ответ был слишком очевиден.
- Пей давай! И чтоб сегодня – до беспамятства! Отпуск у нас, ясно? Отпуск!
Во сне Цветочек смутно слышала металлический скрежет и голоса:
- Больше умирать не буду, все. Вот родственнички!.. Пропала на каких-то два года, а они уже замок поменяли, - сказал немного сиплый женский голос.
- Вышибить? – спокойно предложил низкий мужской.
- Поджечь? – в тон добавил еще один, подозрительно веселый.
- Да достал ты уже своими поджогами! – прошипели два других голоса.
Третий обиженно хмыкнул, а через секунду…
ХЛОБЫСЬ!..
Дверь приземлилась в паре миллиметров от трещащей похмельной головы Цветочка, едва не взорвав ее череп оглушительным грохотом. А сразу после этого судьба послала новое испытание ее страдающим ушам:
- ЧТО ТУТ ПРОИЗОШЛО?.. РЕМОНТ? ЦВЕТОЧЕК!.. КАК ТЫ… ТЫ ВСЕ-ТАКИ ЧУДОВИЩЕ! – прокричал все тот же женский голос и добавил уже спокойно, характерно понизившись: - И может, даже большее чудовище, чем я…
- Отставить убийства! – крикнул кто-то, и Цветочек поняла каким-то задним чувством, что на нее, несчастную и слепую, только что вылили не меньше полутора литров воды (мерить объем жидкостей по полтора литра стало в последнее время ее привычкой).
Тут же ее глаза сами по себе открылись, и она увидела какой-то психоделический сон: ее держала за воротник… Сумерки Мазюкова – с мрачным лицом и мокрыми волосами, прилипшими к голове и плечам. Прямо позади нее помахивал канистрой День Блондинко с его фирменной самодовольной ухмылкой и не менее фирменным косяком. На заднем плане, как бы в виде фона, Ночь Шоколадко ходил из угла в угол, волоча за собой огромную спортивную сумку, и… деловито распаковывал вещи.
- Вы что тут делаете? – спросила Цветочек.
- Мы вернулись! – сообщил День. – Кстати, где твоя благодарность? Я только что спас тебе жизнь!
- Еще не факт, - процедила Сумерки. – Я все еще сержусь. А ты знаешь, что случается, когда я сержусь… да еще после работы. Цветочек, ты что, не рада? Твоя верная ученица воскресла из мертвых, а ты до сих пор не обратила на это внимания!
- Да мало ли, какой бред приснится с бодуна…
- Мдя… не так я это себе представляла, - вздохнула Сумерки, нехотя отпуская воротник наставницы. – Кстати, я все-таки не понимаю… что вы с Солнышком тут делаете?
- Поймать Кладбищенского маньяка? Живым? – медленно повторила Солнышко.
- Ага, его самого! – ответил День с набитым ртом.
Цветочек никак не могла прийти в себя. Эти трое все жевали и жевали, как будто неделю еды не видели. Ночь поначалу пытался вести себя культурно, но увидев, с какой скоростью его товарищи уничтожают все запасы Цветочка и Солнышка, быстро пересмотрел свои приоритеты.
- Да разве с ним можно вот так справиться, а? Только втроем?.. У нас такие команды прокололись… должны были схватить, но даже не видели его…
- Для фрилансера отказ от работы – непозволительная роскошь, - печально заметила Сумерки, наставительно воздев руки к небу (в одной руке – бутерброд с маслом, сыром и брусничным вареньем, в другой – вилка с куском мяса).
- К тому же, у Сумерек талант! Ни один маньяк мимо нее не пройдет – ни живой, ни мертвый! – День широко улыбнулся, а Сумерки резко помрачнела и начала демонстративно жевать свой странный бутерброд.
- А вот был еще один случай, - не унимался День. – Ночевали мы как-то раз на кладбище…
Договорить он не успел: Сумерки с размаху заткнула ему рот мясом - мясо было приготовлено великолепно, и День предпочел на этот раз согласиться с тем, что иногда лучше жевать.
Опять все самое интересное мимо меня, подумала Цветочек.
Солнышко бегала с тарелками и откровенно паниковала. Еда буквально испарялась, выпивка, которая могла бы хоть немного сбавить темп уничтожения этой самой еды, кончилась еще вчера, а Бригада Ъ явно уже прикидывала, что еще можно съесть (выпить, забрать в качестве компенсации за моральный ущерб и так далее).
- В общем, мы тут останемся на неделю, - сказал Ночь. – Соберем информации, денег… и, пожалуй, двинемся дальше.
- А… ночевать где будете? – с робкой надеждой спросила Солнышко.
Цветочек заискивающе кивнула, и посмотрела на Ночь взглядом, способным растопить сердце почти любого, независимо от возраста, пола и веса (День и Сумерки за едой ничего не замечали, давить на них бесполезно) – но объект воздействия лишь насмешливо повел бровью, что означало его абсолютную непреклонность и ироническое отношение к попыткам что-то изменить.
Наша песенка спета… райскую жизнь придется разбавить этими придурками, не без горечи подумала Цветочек.
Придурки как раз доели все, что можно и нельзя, и решительно встали.
- Все, мы работать, - объявил День. – А вы не болтайте! Мы тут… как бы… инкогнито. Это всего на неделю, не больше. А насчет квартиры…
- А хрен с ней, - флегматично сказала Сумерки, от сытости готовая смириться с чем угодно. – Не солить же жилплощадь. Я бы, конечно, потребовала денег… Но вы наверняка поселились тут нелегально, продать квартиру смогут только мои родственники – с вами они дело иметь не станут, а для них я уже умерла. Бесполезно! Тьфу… такие деньги пропали…
Еще раз осмотрев стол на предмет съестного, троица вздохнула и собралась уходить.
- Стойте, идиоты! – в последний момент выкрикнула Цветочек. – Вы всерьез взялись за это дело?..
Все трое синхронно кивнули.
- Это же безумие, - пробормотала Цветочек. – Что вы все это время курили?..
- Кальян, - улыбнулся Ночь.
- Сделанный из насоса, - добавил День.
- Велосипедного, - подытожила Сумерки.
И Бригада Ъ удалилась, оставив девушек «Дурдома» в полном недоумении.
Планы на вечер были расписаны буквально по минутам: скупить все газеты, осмотреть кладбище и… ждать темноты. В темноте надо было совершить одно не вполне законное мероприятие.
- По-моему, это для меня слишком круто. Для первого-то раза, - пробормотала Сумерки.
- Не дрейфь! Когда-то все равно придется начать! – отмахнулся День, шурша веревками.
- А точно без меня никак?
- Никак. К тому же, ты у нас самая маленькая и легкая – это как раз твое!
- Четырнадцать метров все-таки… Навскидку, конечно, - неуверенно заметила Сумерки, покосившись вниз.
На ней как раз укрепляли страховку. Прыжок вниз… потом пролезть в окно, выбив ветхую форточку… И почему архивы Ордена не разместили в каком-нибудь подвале?.. Подвалы – это же идеально! Опять денег не хватило этаж выкупить?.. Перспектива висеть на высоте четвертого этажа вызывала у Сумерек нервную дрожь в коленках.
- Ладно, скажу прямо. Я с детства боюсь высоты! – это был последний аргумент.
- Да? Что же ты забыла об этом, когда на дерево лезла?.. – усмехнулся Ночь, отвлекшись от закрепления карабинов.
- И ты туда же!.. Я же просила – не напоминать о том случае!
- Готово, - сообщил Ночь, не заметив безумие, творящееся с Сумерками.
Сумерки замялась.
- Можно мне три секунды – настроиться?..
- Конечно.
Девушка осторожно, мелкими шажками, подошла к самому парапету и опасливо свесила голову. Ряды выщербленных красных кирпичей стремительно улетали вниз, вызывая жуткое головокружение и приступы тошноты. Само ощущение высоты заставляло все внутри сжиматься… Сумерки оценила расстояние до окна. Потом до земли… потом надежность страховки и гарнитуру в ухе… Забралась на парапет. Выдохнула… внезапно за спиной что-то возникло, и Сумерки услышала роковую фразу:
- Все! Погнали!
А через мгновение она почувствовала толчок в плечо и не успела даже выругаться: она уже падала… поздно пить боржоми, пора было группироваться.
Ухватиться за веревку, успеть выставить вперед ноги – но не выпрямляя, чтобы хоть немного самортизировать удар… Столкновение со стеной отдалось во всем теле. Сумерки ощутила крайнюю неустойчивость в пространстве, но теперь она хотя бы не была в свободном падении.
- Блондинка! Убью! – громким шепотом пообещала девушка.
- Сперва дело, - невозмутимо напомнил День.
Сумерки, чертыхаясь, аккуратно приблизилась к окну и пнула гнилую раму – та поддалась неожиданно легко. Видимо, ее так и не закрыли после перерыва на проветривание – что ж, бывает. С трудом перебравшись на подоконник, Сумерки как можно осторожнее ступила в темноту и как можно тише отстегнула веревки.
С ощущением твердой земли под ногами вернулась и уверенность.
- Блондинка!.. Чтоб тебя… еще раз такое выкинешь, - прошипела Сумерки, прикрыв рукой гарнитуру.
Из наушника раздался дикий хохот.
- Доберусь я до тебя, - пообещала Сумерки. Что она сделает, когда доберется до профессионального убийцы, который шутя разделывался с ней на каждой тренировке, она пока не знала, но мысль о расправе определенно грела душу.
В архивах стоял приятный книжный запах. Сумерки подумала – и решила обойтись без фонаря. Благо, было полнолуние – все было видно относительно четко. Осмотрелась: ну и где тут у них картотека?.. А, вот… все должно быть разложено по датам – их Сумерки уже успела запомнить наизусть и уверенно перебирала содержимое ящика за последний год, повторяя про себя: «7.01, 19. 01, 15.02, 7.04, 13.06…»
Странно. Именно этих дат нет. Сверилась с бумажкой – все точно: исключительно религиозные праздники. Что-то было не так… Осмотрелась снова – ничего подозрительного… Полки, папки, каталоги, стол с письменным прибором… а на нем – несколько разложенных листов. Стоп! А вот это странно! Сумерки заглянула в бумаги, посветив фонариком – те самые даты!
Опередили, поняла Сумерки. Но ненамного, если более шустрый вор не успел замести следы… стало быть, он где-то здесь. Сумерки сглотнула и начала судорожно вглядываться в каждый предмет. Не хотелось бы встречаться с еще одним охотником за головой маньяка: наверняка эта встреча будет стоить ей здоровья… в наушнике кто-то упорно что-то говорил – это мешало сосредоточиться. Не долго думая, Сумерки отключила гарнитуру и засунула в карман. Все равно любое слово выдало бы ее волнение, вор понял бы, что без боя отсюда не уйдет, и тогда… увечья и еще раз увечья – такого нам не надо.
За стенкой одного из стеллажей показалась неровная линия. Сумерки наблюдала, ухватившись за рукоять ножа на поясе – работа теперь попадалась все более многообразной и неожиданной, и девушка была вынуждена учиться владению самым разным оружием. Одно движение – и она уже готова бить с плеча, но надо убедиться…
Тень, видимо, уже тоже осознала неотвратимость боя и резко выскочила из укрытия. В лунном свете был отчетливо виден силуэт… швабры. Дожили – шваброй бить будут! – с ужасом поняла Сумерки. Впрочем, логично: не оставлять же за собой лужи крови! От использования ножа пришлось отказаться. Струны тем более не годятся – чтобы использовать удавку, надо подпустить близко… а больше ничего с собой нет! ну как, скажите, драться в закрытом помещении?.. Не обучена же!.. Придется импровизировать и отбиваться чем придется.
От первого выпада противника с горем пополам ушла. Еле успела принять швабру на забытое кем-то мусорное ведро. Каждый из ударов вполне мог обездвижить Сумерки, и чем дальше – тем страшнее. Приходилось подпрыгивать, пригибаться, уклоняться на таких скоростях, что думать не получалось. Под ноги подвернулась мокрая тряпка. (Чем думала уборщица? – все ведь забыла!..) В очередной раз нагибаясь, Сумерки подхватила подарок судьбы и тут же поспешила пустить его в ход, зашвырнув в лицо незнакомцу. Подпустила поближе, попыталась сделать подсечку – отскочил. Тень снова приблизилась, и вот тут Сумерки успела только увернуться от швабры, направленной ей в голову, но тут же оказалась прижата к стеллажу за правое запястье и левое плечо. Положение получалось крайне незавидное… Свободна только левая рука – и то ниже локтя. С трудом извернулась, дотянулась до рукояти ножа… и не глядя метнула в противника.
- Черт! – послышался сдавленный хрип. Хватка ослабла, тень медленно отступила, явно прихрамывая на правую ногу… Сумерки поспешила включить фонарик… и оцепенела.
В новом свете ситуация выглядела слишком невероятно: перед ней стоял, стиснув зубы от боли и держась за порезанное бедро, Сон Нехороший.
- Мать моя женщина, - сокрушенно пробормотала Сумерки. – Что ж ни с кем дружеской встречи не выходит, а?..
Конец первой брутальной сказке!
Надеюсь, получу хоть пару слов на это безумие... ^///^
@темы: Отбой!
Семья Незамысловых
или
Стиль жизни настоящих безумцев
перечитывать *ну, или не перечитывать)*
Каретников сидел за столом, с трудом поддерживая рукой отяжелевшую голову. Занятие закончилось, три часа безумия позади. Наконец-то выключили музыку – все-таки прослушать альбом «Ein und Zwanzig» два раза подряд - это перебор даже для его крепких нервов. Ученики собирались домой не спеша. Им почему-то очень нравилось задерживаться здесь, и они находили для этого любой повод. Каретников вынужден был терпеливо ждать, когда они закончат собирать вещи, мыть кисти и палитры, одеваться, рассматривать бутылки и утюги на стеллажах…
В тот день Рори в первый раз пришла с заколкой-«крабиком», и ее жесткие волосы смешно топорщились, образуя на макушке подобие ирокеза. В нормальном обществе никто бы не обратил на это внимания, но в этом классе – другие законы. Эгле долго смотрела на свою подругу, а потом неожиданно попросила:
- Рори! Скажи «Komm in mein Boot! »
- Зачем? – в недоумении пробормотала Рори.
- Ну просто скажи!
- Сначала скажи – зачем!
Эгле загадочно улыбнулась.
- Нуууу… Ты так на Тиля похожа… ну, вокалиста… У тебя почти такая же прическа.
- Э? – Рори часто заморгала и отступила назад.
- Ты что, не знаешь этой песни? – изумилась Эгле - и тут же – для наглядности – запела: - Ko-omm in mein Boo-oot…
Замешательство Рори вполне можно было понять: вокалист «Ein und Zwanzig» был почти лыс (точнее, лысым был только его череп), зато на макушке у него был ирокез, делавший его голову похожей на ананас. Кроме ананаса у стареющего немецкого рокера не было ничего общего с девочкой в розовой ветровке с кистью, торчащей из кармана.
Рори решительно не знала, что делать, но подруга была неумолима.
- Ну давай! Что такого-то?
- Ладно, ладно! – раздраженно согласилась Рори и формально и без выражения, почти сквозь зубы сказала: - Komm in mein Boot.
Эгле долго прыгала от счастья. А Рори твердо решила больше не делать провокационных причесок.
Каретников смотрел на них с чувством обреченности: уж он-то знал, что завтра снова будет «крабик», и снова будет «Komm in mein Boot», и у Эгле опять случится приступ безумия, и Рори опять его поддержит, и цепная реакция заденет каждого… От этого не уйти, думал Каретников. Это – его судьба.
Фрей
Я был близок к цели, как никогда! Трое самых настоящих бессердечных! Да еще с толпой знакомых, с которыми я тоже, возможно, встречусь! Да еще с загадочной историей! И у меня будет куча времени, чтобы разузнать о них все, что только можно!.. О такой удаче можно было только мечтать. Удивительно, но они подвернулись мне именно тогда, когда я уже практически потерял надежду. Странники уже смеялись надо мной, делали ставки на то, как скоро я свихнусь, возьму бубен и уеду в Сибирь убивать и воровать… Но теперь мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Новая легенда у меня в руках!..
Сколько себя помню – тема бессердечных всегда завораживала меня. О них ходили самые неправдоподобные слухи: тут тебе истории и о зомби, которые не живут, а существуют, как растения, и о жестоких машинах для убийств, не знающих морали, и даже о новом этапе эволюции человеческого вида, существах, во всем превосходящих людей и в силу своего совершенства свободных от бремени чувств… Их считали и бессмертными, и обладателями сверхъестественных способностей, а то и вовсе носителями вселенского знания. Я собирал легенды везде, где только мог. Для настоящего исследования мне теперь требовался только настоящий бессердечный: изучив его, я смогу понять, откуда берут корни все эти мифы. И теперь, наконец-то, последний материал найден! Такого шанса больше не будет!
Смущает меня во всем этом предприятии одна-единственная вещь. И не просто смущает, а откровенно пугает… Это взгляд Незамысловой. С трудом верится, что она – настоящая бессердечная. Иллюзии мои стремительно рушились. В этих глазах просто маниакальная жажда, странным образом перемешенная с задумчивостью и тревогой. Я видел десятки, сотни женщин, которые меня откровенно хотели, но эта явно отличалась от них. Ее разум не был затуманен: она была как маньяк, увидевший потенциальную жертву – уже просчитывала свои действия вплоть до закапывания моего трупа. Ее предложение стать моделью было не то, что бы предсказуемым… просто я ожидал чего угодно.
Но финансы у меня в который раз поют романсы, и ничего другого мне просто не остается: исследования фольклора съедают слишком много денег, чтобы отказываться от работы. А если я поведу всех троих – Незамыслова все равно будет рядом, и я все равно никуда не сбегу. С таким же успехом можно ходить по городу под зонтиком от кирпичей. Да и как я смогу работать, не находясь в непосредственной близости от предмета исследования?.. К тому же, я не в том положении, чтобы разбрасываться такими выгодными предложениями. Что ни говори, а эти трое правы: обмен равноценен, и я решил положиться на удачу, которая раньше мне, вроде бы, ни с кем не изменяла.
Когда я согласился, Незамыслова на секунду удовлетворенно улыбнулась, а потом снова замолчала – взгляд ее был все таким же цепким, но теперь в нем больше не читалось эмоций. Танненбаум и Иеронимас не обратили на этот ее выпад никакого внимания. Привыкли? Или что-то знают? Загадка на загадке. Я уже ощущал знакомый вкус легенды… Так или иначе, теперь было поздно думать о мелочах – пора было переключаться на задание. А оно тоже было странным: искать человека, который передвигается в кривом пространстве, как заправский Странник, но при этом все равно периодически позволяет себя поймать? А затем снова с легкостью исчезает? В мою логику это определенно не вписывается.
- Это не он такой, это мы такие, - пояснила Эгле. – Каждый из учеников, как только покидал лаборатории НИИ в рамках программы адаптации, первым делом пытался найти Учителя. Кто устроился получше – те сочли охоту нерентабельной, но некоторые до сих пор продолжают гоняться за ним, перебиваясь случайными заработками. Их преимущество по сравнению с нами только в том, что они попадали в другие города, где проще найти проводника, а мы застряли в Поживецке из-за профессий родителей. В общем, уже до нас собрана неплохая база, и мы на Вас рассчитываем, - она выразительно указала на карту, что уже лежала передо мной.
На карте был полный сумбур. Соединены были такие точки, что мне стало не по себе: человек двигался без цели и направления… или просто убегал. Временные промежутки тоже были неправдоподобными: он тратил месяцы на короткие (если двигаться по кривой, конечно) дистанции и за считанные дни преодолевал невероятные расстояния. Закономерностей, характерных для волн Кривизны, тоже не было видно, а если и проскальзывало что-то знакомое – то быстро сменялось совершенно другими направлениями. Я вопросительно взглянул на Танненбаум, но она даже бровью не повела – все тоже улыбающееся лицо.
Я смотрел на нее и никак не мог понять, что в ней не так. Потом сообразил – это ее улыбка. Она была не то, чтобы официальной или натянутой, но меня не покидало ощущение, что это лицо служит исключительно для заключения сделки. И оно отчаянно не сочеталось с ее футболкой, испещренной ругательствами на всех языках мира, и тяжеловесной сумкой в цепях, которые взрослые люди обычно не носят. Глаза у этой девушки тоже острые, внимательные, но без какого-то конкретного выражения. Она видела все, но мне почему-то казалось, что чего-то она не может разглядеть, и ищет это что-то… у меня на лице. Причем периодически косясь на Незамыслову (которую я уже окрестил про себя моим Ужасом). В общем, она тоже была странной – пугающей, но от этого не менее интересной.
- У вас тут точная информация? – наконец спросил я.
- Вполне, - ответила она. – Мы за нее все-таки платили: ни у кого не было причин врать.
Этот ответ окончательно завел меня в тупик.
- С этим придется долго работать, чтобы просчитать его направление, - признался я.
- Ничего страшного, мы не спешим, - в один голос заверили бессердечные.
- Но у меня нет денег на гостиницу…
- Авансов не даю, - сухо сообщила Незамыслова.
Черт возьми, как же противно от мысли, что она – мой единственный источник денег!.. И что теперь делать?
- Но, в общем-то, можете остановиться у меня, - все так же спокойно продолжила девушка. – Проблем возникнуть не должно.
Казалось бы – мне предлагают помощь. Но как не хочется ее принимать! Безучастный голос, ощущение тяжелого взгляда настолько пугают, что даже говорить трудно.
- Спасибо, конечно, но это будет лишнее беспокойство, - попытался выкрутиться я.
- Господин Странник, Вы только что просили аванс, - напомнила Незамыслова.
На это мне возразить было нечего – просчитался. Мне не хотелось встречаться с ней взглядом, но природная воспитанность все-таки заставила меня посмотреть на нее. Боже, как же меня раздражает ее вид! Этот пристальный взгляд сквозь старомодные прямоугольные очки, странная манера держать кофейную чашку снизу, поставив на ладонь, бандана, спущенная на шею в виде шарфа, волосы, заколотые «крабиком» и торчащие из-за макушки во все стороны (ей что, уже за пятьдесят? Или еще нет пятнадцати?), и – ужаснейшая вещь – красно-зеленая гавайка, последний штрих в образе потрепанного сумасшедшего ученого (или просто сумасшедшего). Ну не должны быть бессердечные такими! Где обещанная интеллигентность, сдержанность и идеально каменное лицо? Или полная отрешенность? Или хотя бы что-то, выдающее бессердечность, а не обыкновенный человеческий сволочизм? Где вы, мои волшебные, мистические мечты, которыми я жил? Даже Иеронимас какой-то не каноничный: странно улыбается, как будто получает удовольствие от наблюдения за моими страданиями.
- Можно попробовать пройти к нам, - задумчиво предложил он, поймав мой взгляд. – Это общежитие для работников НИИ-копай, я там на правах их найденыша. Разумеется, придется лезть через окно и не попадаться никому на глаза, но в остальном все спокойно, помешать может только форс-мажор.
- А на меня не смотрите: перенаселенная квартира, со мной еще двое живут, - вставила Танненбаум и, посмотрев на меня, добавила: - Это люди. Самые обыкновенные.
Я чувствовал неотвратимость беды. Альтернативы были одна страшнее другой, но, подумав, я все-таки определился с тем, какое зло – меньшее.
- Согласен лезть в окно, - решился я, и голос предательски дрогнул.
Иеронимас наклонил голову, изобразив, будто польщен.
- Полагаю, детали мы уладили, - сказал он. – Стало быть, сделка заключена?
- Да, - с трудом произнес я. А в голове крутилась насмешливая мысль: «Это сделка с силами зла!»
- А как нам к Вам обращаться? Мы же до сих пор не знаем Вашего имени, - заметила Танненбаум.
Ее слова снова били по самому больному месту. Но рассказывать всю правду я решительно не хотел.
- Да у нас это и не принято, - сказал я. – Но если хотите – можете называть меня… Фрей.
Боже, что я несу? Я же ненавижу это имя едва ли не больше, чем того, кто мне его дал!.. Почему в голове всплыло именно оно?.. Все-таки подсознание – штука не только непонятная, но и временами жестокая. Менять что-то уже невежливо, и теперь я обречен постоянно слышать это мерзкое имя… Я почувствовал, что начинаю покрываться холодным потом.
- Тогда и ты зови нас по имени, а то слишком длинно выходит, - все с той же невозмутимой улыбкой сказала Танненбаум. – Мы не из тех, кому нужен бессмысленный официоз.
Незамыслова и Иеронимас кивнули.
- Хорошо… Эгле, - выдавил я.
Казалось бы – всего лишь рукопожатие в знак заключения сделки. Но до чего это было неприятно!.. Как будто мне пришлось погладить змею. Было страшно, в чем-то противно… Боже, ну неужели я этого хотел, а?..
Общежитие оказалось старым и ветхим зданием. Было бы глупо ожидать что-то другое здесь, в Поживецке – городе торгашей и пьяниц. Нам предстояло карабкаться по стене, опираясь сначала на цоколь, потом на отлив окна в холе (тут нужна особенная осторожность!), потом перебраться на навес над входом, а оттуда влезать уже в окно на втором этаже. Ребята там, вроде как, уже привыкли… Одно слово – общежитие.
- Сможешь? – без особого интереса спросил Иеронимас.
- А что, есть выбор? – я попытался усмехнуться.
- Выбор есть всегда.
От упоминания альтернатив к горлу подкатился комок.
- Я не в том состоянии, чтобы считать выбором ночевку в парке, сэр…
Не успев договорить, я осекся. Таутвидас сказал, что отзывается на короткое «Тау», и это не фамильярность, а экономия времени и нервов. И теперь всякий раз, когда я избегал этого обращения, он впивался в меня таким ледяным взглядом, что хотелось повеситься. Дрессирует, понял я.
Аттракцион «почувствуй себя скалолазом» был для меня не в новинку, так что особых трудностей не возникло. А вот в комнате Тау нас ждал сюрприз.
Сюрпризом были двое парней с раскладушками.
- У нас тараканов травят, - сообщили они. – Тау… Ты же все равно один в комнате живешь…
- Вообще-то, я привел гостя, - заметил Иеронимас.
- Гости приходят и уходят, а соседей надо выручать – мы-то отсюда никуда не денемся!
Обезоруживающая честность. У меня появилось смутное предчувствие надвигающейся беды. Тау на секунду задумался, а потом кивком позвал меня в коридор.
- Четвертый тут не поместится даже на полу. Если выгоню их – нарвусь на неприятности. А у тебя по-прежнему есть Рори. Думаю, мое решение очевидно, - разумно заключил бессердечный.
Я был вынужден сдаться.
- Хорошо… Понял…
В очередной раз осознав тщетность сущего, я уже поплелся обратно, к комнате над навесом, когда Тау ухватил меня за рукав.
- Подожди. Сначала переоденься во что-нибудь попроще. Тут район не очень хороший, даже Странник вряд ли сумеет себя защитить.
- А? – я с трудом подобрал челюсть. Это что – проявление бескорыстной заботы?..
- В таком виде ты привлекаешь внимание, - спокойно пояснил Тау. – Рори взыщет с меня, если пострадаешь по моему недосмотру – ты ей целым нужен. Одежда найдется.
Мда, надежда исчезла так же быстро, как и появилась. Сволочи эти бессердечные! Просто сволочи!
Мне выдали мешковатый серый свитер, светлые джинсы и широкий шарф – лицо спрятать. Потом добрые люди зачем-то дополнили этот набор пирожками с капустой, яблоком с доморощенной кривоплодки и подробными инструкциями, как найти дом Незамысловых и как вести себя с гопниками разных районов. Общежитие я покинул чуть ли не под аплодисменты (но все так же через окно) – и оказался на прохладной вечерней улице. Спешить было некуда (кто же торопится навстречу своему Ужасу?), и я решил воспользоваться возможностью рассмотреть Поживецк в спокойной обстановке.
Город был явно построен на руинах фабрик: я заметил это еще когда утром был на окраине, а теперь прошлое выдавали кое-как отреставрированные дома старого стиля, перестроенные под самые разные нужды здания цехов и заводов. По-настоящему древнего здесь ничего не было – городу было чуть больше века, и он был все еще молодым и каким-то неотесанным. Впрочем, в его непричесанности была своя необъяснимая прелесть. Здесь не было ни помпезных построек, ни огромных площадей, ни поражающей воображение архитектуры – скромные, уютные улочки, открывающие свою красоту только тем, кто не поленится остановиться и присмотреться. В такие минуты мне всегда хочется быть поэтом или художником – чтобы хоть как-то выразить переполняющие чувства… но к сожалению, природа распорядилась иначе – мне остается только любоваться этим странным городом в тишине.
Когда я понял, что приближаюсь к дому Незамысловых, эйфория от прогулки резко пошла на спад. Я еще раз взвесил все возможности, включая ночь в парке. Вывод был неутешительным – придется идти в дом к исчадью ада.
С дрожью в коленях зашел в темный подъезд кривовато построенной высотки. Потом прокатился в лифте – свет там погас, и в кромешной черноте горел только красный огонек копки. Квартира Незамысловых оказалась на десятом этаже, но ноль рядом с единицей со стены кто-то аккуратно стер – для тех, видимо, кто высоты боится. Долго топтался перед темной мрачной дверью, прислушивался, с трудом заставил себя позвонить. Тут же послышалась возня, голоса. Когда дверь открылась, я уже четко понимал, что стою одной ногой в могиле.
Открыла Рори – на ней была уже другая гавайка (теперь синяя, с крупными и схематичными оранжевыми цветами), а на шее висело кухонное полотенце. Она оглядела меня с ног до головы – и лицо ее вытянулось.
- Внезапно, - пробормотала она.
- Простите… В смысле – прости. В общежитии возникли проблемы.
- Я в курсе. Но Тау предупредил меня два часа назад, и я уже думала, что ты предпочел ночевать на улице. Проходи, - она отступила назад, впустив меня в квартиру. Меня все еще не покидало ощущение, что я попал в логово чудища. Закрыв за мной дверь и указав на уже приготовленные тапки, чудище исчезло в глубине коридора. Ее следующая фраза окончательно убила меня:
- Пап! Помнишь, ты обещал, что будешь танцевать и бить в бубен, когда я приведу в дом мужчину? Время собирать камни!
Буквально через пару секунд Рори снова появилась в коридоре – уже без полотенца, зато в сопровождении строгого мужчины с идеальной осанкой и сединой на висках.
- Это Фрей, Странник, который согласился нас вести, - отрекомендовала Рори. – Фрей, это Тобиас Альбертович, мой отец.
Тобиас Альбертович внимательно оглядел меня сверху вниз и обратно, слегка улыбнулся, будто успокоившись… а потом достал из-за спины бубен, сделал шаг вперед, открывая себе пространство, и изобразил какое-то па из испанских танцев – получилось очень эффектно, но впечатление смазалось из-за очевидной неадекватности.
- Обещал – сделал, - сурово сообщил Незамыслов-старший и несильно щелкнул Рори по лбу – выражение ее от этого не изменилось.
А потом он так же внезапно отложил бубен и обратился ко мне:
- Здравствуйте. Можете звать меня просто Тобиас. Не обижайтесь на ее шутки, пожалуйста. Это у нас семейное. Рад познакомиться, - он пожал мне руку, но я не смог отреагировать вовремя.
- Очень приятно, - пробормотал я спустя секунду.
Незамыслов-старший широко улыбнулся:
- Вот и замечательно. Давайте к столу. Вы, Фрей, вовремя.
Меня затолкали в кухню, где все уже готовилось и шкворчало. У плиты стояла невысокая изящная блондинка и аккуратно переворачивала котлеты в сковородке на ребро. Заметив меня, она тут же оглянулась и приветливо улыбнулась – ее лицо показалось мне совершенно измученным, и усталая улыбка не могла этого скрыть.
- Здравствуйте, господин Странник, - поздоровалась она. – Чувствуйте себя как дома.
Ее взгляд задержался на мне явно дольше, чем следовало. А потом эта женщина – казалось бы, жена и мать! – покраснела, как гимназистка. Ну, все, подумал я. Жди неприятностей.
Однако все обошлось – эта оказалась с сильной волей. Мотнув головой и отогнав наваждение, она переключила внимание на готовку и начала сосредоточенно смотреть на содержимое сковороды. Я надеялся, что она все-таки представится, но что-то на плите требовательно зашипело, и женщина окончательно и забыла обо мне.
Рори, как швейцар, молча забрала у меня рюкзак и куда-то исчезла. В своем доме она, видимо, не могла позволить себе проявлять все бессердечные замашки, которые мне продемонстрировали в «Алкоголе» - ни тени задумчивой вальяжности, каждое движение доведено до автоматизма. Я решительно ничего не понимал и послушно сел, когда мне указали на мое место за накрытым столом. Мне было не по себе: родители Рори выглядели очень уставшими, в глазах у обоих была просто невыразимая тоска, а вся эта бурная жизнь казалась показухой. Но, с другой стороны – как вообще можно жить с бессердечной дочерью? Жестоко, подумал я.
Пока я размышлял, Рори успела вернуться, занять место у плиты, закончить всю готовку и поставить перед каждым по большой тарелке овощей с котлетами. За ужином все улыбались, шутили… но что-то в этом всем было ненастоящее, даже отталкивающее. Особенно настораживала сама Рори: если бы мне кто-нибудь сейчас сказал, что эта улыбающаяся и не в меру активная девушка – бессердечная – ни за что не поверил бы. Во всей этой игре она держалась естественнее всех.
Весь ужин мне задавали вопросы – о моих предыдущих путешествиях, о перемещении в кривом пространстве (оказалось, Тобиас как раз конструирует транспорт для передвижения в Кривизне и интересуется нашими методами). Я отвечал по мере возможностей: большая часть искусства Странников основана на слепой традиции, и истинные механизмы Кривизны для нас понятны только интуитивно – теоретической основы попросту нет. Только волны знаем да методы их расчета – так это и у нас, и у ученых одно и то же. А как объяснить, что в кривом пространстве мы часто ориентируемся по смене цветов, запахов, мельчайшим деталям вроде искажения зрительного образа?.. Мы по стилю работы скорее похожи на специалистов по народным приметам. Понятно, что в Поживецке мало кто знает об этом: Залесье – центр современной России, города здесь связаны между собой настолько, что в кривое пространство выходить попросту ненужно. А Странники нужны на окраинах – там, где связь городов может дать сбой или не налажена вообще. Дальние путешествия жители столиц обычно начинают с того, что перемещаются в окраинные города и ищут представительство. Но для бессердечных, похоже, важны гарантии сразу, наудачу они бы из Поживецка носа не высунули. Я терялся в догадках по поводу их мотивов. Я никак не мог понять, что творится у них в голове, как они думают, что у них за логика. И пока что это было для меня основным вопросом. И вряд ли наша с ними разница в мышлении пойдет на пользу работе. Может быть, я вообще зря во все это ввязался?
Задумавшись, я совершенно забыл, что все эти сомнения у меня буквально на лице написаны. Тобиас внимательно посмотрел на меня, потом решительным жестом выставил на стол бутылку коньяка и четыре бокала. Оглядев всех, он строго спросил:
- Непьющие среди нас есть?
Шестое чувство подсказало мне: быть беде! Но отказывать этому человеку явно не стоит… Я заставил все свои принципы замолчать и выпил первый бокал. Воспоминания о том, что было дальше, у меня крайне смутные. Помню только, что сидел и пил. И чью-то фразу: «Этому больше не наливать».
Я думал о проблеме регресса в дурную бесконечность.
Сквозь сон я слышал чей-то тихий, успокаивающий голос:
- Все хорошо, спи… Я здесь.
Голосу хотелось верить, и я послушно отключился.
Новый день был полон сюрпризов. Начались они с того, что я никак не мог понять, почему так болит голова и почему так трудно открыть глаза. Когда я все-таки смог разлепить веки – меня сразу же ослепил дневной свет. Это ж надо – так долго проспать! Как-то это на меня непохоже. Еще настораживало то, что я решительно не мог вспомнить, как заснул и что было вчера. Голова отчаянно трещала, тело не хотело слушаться. С трудом приподнялся на локтях, осмотрелся – аскетично обставленная комната. Светлые гладкие стены, окно без занавесок, полкомнаты занимает огромный старый чертежный стол. Еще был один стул, два стеллажа с книгами, и один шкаф. Все. Впрочем, нет… еще была кровать, на которой я лежал. А к стене была приставлена собранная раскладушка.
Я судорожно пытался восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Помню, что нанялся проводником к троице бессердечных… помню, что решился ночевать у самой странной из них… и помню, что мне налили коньяка. Точно. Я же никогда не пил…
Осталось выяснить одно: в чьей я, черт возьми, кровати?! Только не говорите, что эта маньячка Рори воспользовалась моей беспомощностью?! Благо, одежда была вся та же, что и вечером – только шарф скомкан и валяется там, где только что была моя голова. Но все равно ситуация какая-то странная…
Как бы в ответ на мой вопрос, дверь открылась, и в комнату вошла Рори – в той же чудовищной гавайке, в тех же очках, с тем же фонтаном волос… и с подносом.
- Доброе утро, - поздоровалась она. – Хорошо, что проснулся. Я завтрак принесла.
- Спасибо, - автоматически пробормотал я.
Рори аккуратно поставила поднос на постель – там были подогретые бутерброды и чай. А еще стакан воды и таблетка в упаковке. Заметив мое недоумение, она невинно улыбнулась.
- Полагаю, это тоже нужно? В первый раз так напился?
- Эмм… да.
- Так надо было отказаться.
- А я бы не нарвался на суровый вопрос «Ты меня уважаешь?»? – скептически заметил я.
Рори в ответ развела руками.
- Не спорю, у нас пьющая семья – пить любим и умеем. Но мой папа – культурный человек и никогда не предлагает человеку алкоголь дважды. К тому же, это был очень хороший коньяк десятилетней выдержки. Разве вежливо – не предложить такое гостю?
- Прости…
- Расслабься. Ты доставил мне небольшой дискомфорт только тем, что завалился на мою кровать с криком «Отличное место для валяния такой пьяни, как я!» - и отрубился. Я бы поспала на раскладушке, да ты все время переворачивался на спину, а в таком состоянии это было немного опасно. Пришлось ночью сидеть с тобой и следить. Когда ты успокоился, было уже утро, и я решила не ложиться.
С каждой ее фразой я терялся все больше. Мне было не по себе от сознания того, что она заботилась обо мне. Особенно дикой эта мысль казалась, когда я смотрел на ее лицо с искусственной, формальной улыбкой.
- Как ты можешь говорить о семье, о вежливости, бескорыстно помогать? Разве тебя это волнует?..Ты же бессердечная! – не выдержал я.
Натянутая улыбка Рори тут же исчезла.
- Хочешь правды прямо сейчас? – серьезно спросила она.
- Разумеется! Мы же… мы же будем вместе работать!
Рори на секунду задумалась, потом присела на кровать и задумчиво взяла один бутерброд – поняла, что мне от одного вида еды плохо.
- Ну хорошо. Считай это авансом. Бессердечность – это несколько сложнее, чем все привыкли думать. Скажи, что с тобой будет, если отнять самое дорогое, что у тебя есть? То, что было смыслом твоей жизни? Что ты будешь делать, куда пойдешь?
- Не знаю…
- И это естественно. Лишившись того, чем жил, человек теряется. Или злится. Или отчаивается. Так вот. Каждый из нас потерял что-то важное. Мне вот, например, важнее всего была эта рука, - она продемонстрировала кисть правой руки, и я впервые разглядел что-то странное: прямо в центре ладони, с обеих сторон, будто стигма, отпечатался странный рисунок, по форме похожий на кривоватый завиток. Он был бледным, но достаточно четким. Однажды заметив, я уже не мог не видеть его. По спине пробежались мурашки: это был след искривления прямо на теле человека.
- То же самое с глазами Эгле, - продолжила Рори. – Мы оказались в кривом пространстве, проклиная себя и свои ценности. Никто не может вспомнить, что именно с нами там случилось, но мы теряли именно то, чем больше всего дорожили как художники – отточенную рабочую руку, взгляд, безошибочно выделяющий композицию. Но интересно не это – такое со всяким может случиться, и можно повести себя, как человек: разрыдаться, броситься с крыши… А мы просто подумали – и пошли домой. Мы понимали, что любая бурная реакция – просто глупость. Мы просто хотели жить дальше, ничего больше. Вот только мир вокруг стал видеться как-то иначе. Он утратил яркость. Я стала видеть все как сквозь толстый слой воды. Когда я вернулась, родители рыдали, обнимали меня… А я никак не могла понять: зачем было так волноваться? Ну, пропала бы. Если скучно - родили бы еще одного ребенка, пока не старые. Они-то в порядке. Моя спокойная реакция их почему-то пугала. Все вопросы разрешились, когда к нам приехали люди из НИИ – они зафиксировали активность искривления в нашем доме. Приборы показали, что искривление – в моем теле. Так меня забрали в лаборатории, поставив диагноз: «бессердечность». Или, по-научному, - психологический эффект от контакта с искривлением. То есть, я по-прежнему могу видеть красивый сюжет для картины, но дух от него больше не захватывает. Что бы я ни делала, тех же ощущений, что были раньше, добиться не получается. Я не чувствую привязанностей, влечения, радости, грусти. Зато думаю быстрее и легче принимаю решения. Это и есть бессердечность: мы не монстры и не роботы. А иногда мы даже боимся – когда надо спасать свою шкуру. Как-то не впечатляет, не находишь?
- Как бы сказать…
- Да не стесняйся, говори как есть.
Я не знал, что сказать – не мог придумать даже глупости. Рори терпеливо молчала с минуту, сверля меня взглядом. Потом, видимо, отчаявшись услышать ответ, сказала:
- Странный ты. Ведь изучать нас вроде собирался. Как же можно так откровенно ненавидеть предмет собственных исследований?
Я замялся: ее вопрос задел за живое. Да, все опять из-за моего характера… Ну как тут объяснишь? Тем более – ей?
- Я не ненавижу… просто… я же собирал легенды. Хотел написать работу по исследованию фольклора. Ведь бессердечные – тема новая, неизученная. А уже столько мифов. Это могло бы помочь мне чего-то добиться… А теперь… Это что-то вроде разочарования от столкновения с реальностью: я ожидал чего-то нечеловеческого… и как будто… ошибся.
Рори часто заморгала, на секунду прекратила жевать бутерброд.
- Ты же сам сказал, что тема не изучена. И ожидал, что будет легко? Трудности – показатель того, что ты на правильном, непроторенном пути. Для исследований лучше не придумать – есть очень неплохой шанс на успех. А возможно – и на создание уникального труда. К тому же, мы ведь не рассказываем о себе каждому встречному-поперечному. А тебе несказанно повезло: все это путешествие в твоем распоряжении трое бессердечных, которые дадут тебе любую информацию. Радуйся, идиотик.
Возразить мне было особо нечего. Как ни посмотри – а бессердечная права: я «идиотик». Мне было стыдно смотреть ей в глаза. Она долго смотрела на меня, а потом разочарованно вздохнула:
- Эх… и как такому убогому такое лицо досталось?
Ответа Рори не дождалась – договорив, она снова надела дежурную улыбку, встала и вышла. Мне оставалось только сидеть в компании бутербродов, чая и таблеток и глупо хлопать глазами.
Из коридора донеслось:
- Давай, приводи себя в порядок! Работы – полно!
Да… что ни говори, а я вляпался. По самое некуда. И со всех сторон выходит – что я неправ. Остается одно – попытаться выйти из положения достойно, принять реальность такой, какая она есть… и перестать уже, наконец, быть слабаком из золотой клетки!
И да! *Нет!.. Да! Мне вообще ничего не нравится! (с)* Я хочу спросить... *я знаю, тут есть один человек, который мне ответит!..* сутьЧто было бы лучше: держать свою марку и оставить много разных POV - или ограничиться двумя? Все-таки мы сейчас имеем как раз две противоположности, а те же Эгле и Тау так же сдержанны, как Рори - это может выйти скучновато, если не разбавлять. А может, имеет смысл оставить одного Фрея? ведь неплохо, вроде бы, справляется... в общем, очень надеюсь на совет!
@настроение: день вырождения - выродилась)
@темы: Учитель
Отдай жизнь за Орден! И побольше пафоса!
Последняя ночевка в съемной квартире на окраине Забадайска. Сон планировал это больше года: как он спасет сестру, как они сбегут… Почему все так плохо?
- Братик, - позвала Явь.
Сон отреагировал не сразу.
- А?.. Что? – встрепенулся он.
- Что с тобой?
- Да ничего, все в порядке…
Повисла пауза. Явь шумно вздохнула и мрачно скривилась.
- Я, конечно, понимаю, что ты теперь старше меня… Но за дурочку меня не держи! Ты уже час сидишь на кровати в одном полотенце и смотришь в никуда.
- Вот как…
Сон улыбнулся, сознавая свою беспомощность. Все это время он не понимал, насколько отвык от сестры. Явь смотрит на него своими строгими глазами – они кажутся еще больше на исхудавшем лице – и видит насквозь, как будто и не было тех десяти лет.
- Что тебя мучает? Ты не позволил вылечить твои раны, увез, не говоря ни слова… Кто были эти люди, что помогли мне проснуться? Этого нельзя было делать?..
- Нельзя.
- Их накажут за это? Та девочка с усталым лицом… она, кажется, собиралась сделать что-то важное. Я видела такие глаза у многих, кого лечила…
Сон застонал, как от боли. Он уже знал ответ на все, но когда эти слова прозвучали из уст Яви – это стало как указание к действию. Надо было спешить…
- Ты ее спасать пойдешь? – спросила Явь. – Один?..
- Не бойся. Я вернусь. Я не могу позволить себе оставить тебя.
А через час Небо Иванова навсегда покинула мир живых.
Все замерли. Сигара Татьяны Александровны упала в снег. Сумерки с характерно туманным взглядом мрачно выдохнула.
- А на что вы, собственно рассчитывали? – заговорила Смерть, демонстративно перевернув тело ногой. – Я свободный демон. А кто хочет лишить меня этой свободы – закончит вот так. К тому же, это из-за нее мне пришлось тратить силы Сумерек, а это дурно сказывается на нашем с ней здоровье. Теперь ей хотя бы будет легче. Ладно, дети мои. Я все сказала. До встречи.
Смерть исчезла. Сумерки, скрипнув зубами, схватилась за голову.
- Ну вот, опять неосознанно призвала… Ой…
Когда ее взгляд упал на тело Неба, она уже ничего не могла сказать. Каким-то отдаленным краешком сознания она поняла, что задыхается, но ничего не могла сделать. Все случилось. Вот она какая – Небо. Обыкновенная женщина под тридцать, ничего пугающего, кроме черного шрама на лице… Интересно, это и была ее цена? Менять тело, но не иметь возможности скрыться? Даже как-то нелепо. Неужели она заслужила смерть?
Господи, Мазюкова, о чем ты думаешь? На что ты надеялась, когда бежала сюда? Да ты же вообще не думала ни о Небе, ни о том, что кто-то должен умереть. Но с другой стороны – что было бы, если бы не успела? Ведь кто-то все равно погиб бы… И почему Небо была так неосторожна? Ухватить ее не за куртку, не за шарф, в конце концов, а именно за ничем не защищенную руку? Как такое вообще можно было допустить, когда перед тобой обладатель самого страшного Хранителя?
- Черт… Сон, - почти беззвучно пробормотала Сумерки. Ноги ее больше не держали – она только и успела ухватиться за ближайшую ограду, чтобы не упасть. Голова кружилась, все происходящее как будто отдалилось, перестало быть реальным. Очень хотелось проснуться.
Пока все стояли, пытаясь собраться с мыслями, Татьяна Александровна в полузабытьи раскуривала следующую сигару. После двух затяжек она сумела скомандовать:
- Мазюкова, в мою машину. Остальным рассосаться! Быстро.
Сумерки непонимающе посмотрела на шефа, но все же повиновалась. Ноги, хоть и ощущались слабо, но послушно шли к машине. На остекленевшие глаза всех собравшихся Сумерки старалась не смотреть. Она умрет. Либо прямо сейчас, либо чуть позже. Кровь ударила в голову: все уже случилось! Ты даже не заметила, как решилась вся твоя судьба, как закончилась твоя жизнь!..
Сил пугаться не было. Сумерки села рядом с Татьяной Александровной, механическим движением пристегнулась. Поехали. За окном шел снег, дорога была ни к черту.
- Мы попали, - сказала шеф.
- Как я могу это исправить? – спросила Сумерки и заметила, что во рту пересохло.
- Не знаю.
Помолчали. Карету «скорой помощи» трясло и подбрасывало. Сумерки молчала спокойно. Сказать было нечего. А вот у Татьяны Александровны было много чего…
- Это все очень, очень плохо, - снова заговорила она. – У нас есть два варианта развития событий. В обоих случаях ты погибнешь – быстро и тихо или долго, мучительно и унизительно…
- Что именно мне предстоит?
- У меня есть две инструкции. На два случая. Первый – это появление Смерти, сильнейшего демона. Я должна доложить о тебе наверх… и тогда… ну, сама понимаешь. Я тебе этого не желаю. Это эксперименты, контроль за каждым твоим вздохом…
От картин лабораторных опытов Сумерки не сдержала усмешки. Смерть этого никогда не допустит – перебьет весь Орден, но не позволит себя использовать. Этот вариант, определенно, отпадал.
- Ясно. А второй?..
- Это случай появления некроманта с опасной неконтролируемой способностью… Тут дело наверх не пойдет, и по моему местному приказу тебя…
- … казнят. Ясно. А моя команда?..
Татьяна Александровна отвлеклась от дороги и посмотрела на Сумерки так, будто не может дышать. Потом с шумом выдохнула, покачала головой, распрямилась.
- Они переквалифицируются на более тихую работу. В Ордене мало кто умирает своей смертью… и поэтому молодым некромантам попросту не у кого учиться необходимым навыкам. Они не пропадут, даю слово.
- Это хорошо, - улыбнулась Сумерки.
Снова помолчали. Сумерки думала. Сначала думала о том, что ее жизнь закончилась… Потом – о том, с чего все это началось…
- Постойте. У меня вопрос, - твердо сказала она. Она сейчас ощущала какую-то власть над ситуацией: ей, обреченной, можно теперь говорить смело.
- Ммм? – все еще пребывая в состоянии отрешенности, отозвалась шеф.
- Ведь Вы не хотите, чтобы эта история вышла наверх? От кого это нужно скрыть?
Татьяна Александровна поперхнулась, откашлялась.
- Сумерки… Ты и сама понимаешь… Это опасно. Демон, распределяющий жизнь и смерть… Весь Орден сойдет с ума.
Сумерки фыркнула. Она чувствовала себя все смелее и свободнее.
- Вы думаете, я поверю, что в Ордене сплошь одни фанатики вроде Неба?.. Верхушка организации некромантов состоит из жалких людишек, неподготовленных к этой работе и ее ответственности?..
Татьяна Александровна помолчала. Из-за угла показалось знакомое старое здание. Орден. Сумерки тяжело вздохнула. Она уже знала правду.
- Хорошо. Я сформулирую иначе. Почему Небо так интересовалась феноменом близнецов?.. Кто ждет меня?..
Татьяна Александровна с досадой раскусила сигару.
- Не спрашивай. Я не могу говорить об этом… То, что случится… Орден уже никогда не будет таким, как прежде…
Она дрожала. Глава некромантов Забадайска тряслась от страха. Все серьезно, поняла Сумерки. Значит – нечего и рассуждать!..
- Я… поняла. Простите, Татьяна Александровна. Подписывайте свой местный приказ и ни о чем не волнуйтесь.
- Это надо… как скрыть это?.. – отрешенно пробормотала шеф.
- Ну так казните меня тридцать первого, что проще?..
- А?..
Сумерки до страшного беззаботно хихикнула.
- Татьяна Александровна, Вы как не русская. В Новый Год – даже если случится конец света – никто ничего не заметит. Так что давайте мне чистильщика посимпатичнее, да камеру, где никто не прикоснется ко мне эти две недели. Я никуда не убегу, даю слово. И первого вы все проснетесь, будто ничего этого не было!..
- Мазюкова… Что с тобой? Ты погибнешь!
- Не бойтесь. Знаете… я ведь должна была погибнуть уже давно. Прошло дееесять лет! И за все эти годы я никогда и не верила, что живу. Последние два месяца были как сон. Было здорово чувствовать себя нужной, знать, что моя жизнь чего-то стоит… но за все надо платить. Чтобы быть некромантом, я призвала демона, я виновата в том, что Смерть теперь появляется в нашем мире, и теперь только я отвечаю за это. Слишком многим я создаю проблемы. Оно того не стоит. Так что я приняла решение.
- Ты не думаешь о тех, кого бросаешь?
- Да думаю… Но мое присутствие рядом – это будет сплошная неприятность! Я же не контролирую себя, до меня нельзя дотрагиваться… Мне что, под стеклянным колпаком жить? Увольте. Знаете, как говорят: дешевле похоронить, чем прокормить…
- Скажи это Блондинке и Конфетке – и сразу получишь в морду.
- И что? Ночь поймет меня – он с уважением относится к чужим решениям и знает, и что я не стану приносить себя в жертву без веской причины. А День – он ненормальный. Человек с надломленной психикой, который реализует свои невыраженные эмоции через привязанность к команде. Может, он теперь даже вздохнет свободнее, когда этих уз не станет? Пусть у них будет еще один шанс, да?
Сумерки посмотрела на Татьяну бессмысленным взглядом и тихо засмеялась. Этот смех был больше похож на плач. Из глаз покатились слезы, руки тряслись.
- Простите меня… пожалуйста… время есть, я привыкну. Я просто не хочу больше создавать всем проблемы… позвольте мне помочь хоть этим…
Татьяна Александровна осторожно дотронулась до ее плеча.
- Не извиняйся. Спасибо тебе.
Тридцать первое наступило незаметно. Сумерки не могла определить: день прошел, неделя, месяц? Все время она проводила в единственной «камере» Ордена, что располагалась как раз в лабораториях – это была комната три на четыре метра на двенадцатом этаже, с мягкими стенами и кушеткой, принесенной явно кем-то из дома за ненадобностью. Здесь Сумерки развлекала себя музыкой и глотала книги одну за другой – все, что подкидывал добродушный охранник дядя Витя. Она пообещала ему, что даже близко не подойдет к двери, и за эту гарантию получила в награду пять дамских детективов, три толстых научных журнала и «Идиота». Любое чтиво она закидывала в себя, как в топку. Шею она больше не прятала, а когда выпускали помыться – останавливалась у зеркала и старательно запоминала, как выглядит с ним. Каждый раз она повторяла: все хорошо. Боль ты перетерпишь, а дальше тебя не станет, волноваться нечего. И Орден забудет эту историю, как страшный сон.
О приближении Нового года Сумерки узнала исключительно по шуму: все меньше ходьбы и больше бега, все больше полупьяных голосов… скоро к ней придут. И если две недели назад она была уверена, что хочет отойти в мир иной причесанная и при белом воротничке – сейчас ей было откровенно наплевать. Хотелось просто поскорее закончить все это. Она каждый день ждала своей смерти, как избавления от всех своих страхов и сомнений.
Лязгнули петли. Сумерки лениво отложила книгу, развернулась к двери… и чуть не упала: перед ней стоял День.
- Это будешь ты? – пробормотала девочка. Подобрать челюсть было нелегко, оценить ситуацию – вовсе невозможно.
- Помолчи, а? – рявкнул День. Он быстро закрыл за собой дверь, снаружи щелкнул замок. Через секунду День уже сидел рядом с Сумерками на краю кушетки и нервно раскуривал косяк. Пользоваться такой вещью, как зажигалка, ему было непривычно. Сумерки молча наблюдала за ним, теряясь в догадках.
- Вот что ты натворила?! – наконец выпалил День. – Татьяна мне рассказала, что заручилась твоим согласием! Ты чем думала?!
- Так надо, - Сумерки немного неуверенно пожала плечами. – Тебя, наверно, не посветили в некоторые обстоятельства… Я выбирала всего лишь между быстрой и медленной смертью…
Ее речь была грубо оборвана. День бесился:
- Кто б тебя отдал на растерзание Ордену! Мы бы успели что-нибудь придумать, если бы ты только не…
- И что бы вы делали? Чего стоит некромант без Ордена, а, «десять классов школы»?
День вдруг смутился.
- Вообще-то, девять… Ну да не суть! Всегда можно что-нибудь придумать! Мы бы вытащили тебя!
- Чтобы я при первом удобном моменте случайно убила вас? Не смеши мои носки! Я действительно опасна!
- А кто из нас не опасен?..
Помолчали. Сумерки перевела дыхание, потерла виски, прошлась до двери и обратно. Впервые за все это время она заметила, как ослабли ее ноги.
- И что это за райтер предсмертных желаний, а? – продолжил возмущаться День.
Сумерки ответила уклончиво:
- Отдавая жизнь на благо Ордена, я не могу рассчитывать на простое человеческое желание?..
- Оркестр виолончелистов на похоронах, плакат «Мертвых тараканов» и глазированный сырок - это «простое человеческое желание»?..
- Я бы успела его съесть! Имеет человек право перед смертью позволить себе небольшое излишество!..
Абсурд давил на мозги. Сумерки устала поддерживать беседу в таком тоне и заговорила уже серьезно:
- Ну, да, немного неудачно для последней шутки. Но лучше уж на такой ноте, правда?.. Да пойми ты наконец: я и сама от этого устала. Но что бы я ни делала, результат один – Сумерки Мазюкова должна умереть. Ни архитектора из меня не вышло, ни некроманта… Да я бы на твоем месте уже десять раз пристрелила себя такую.
День помолчал, глядя на Сумерки с каким-то странным, изучающим выражением. Потом, не отводя глаз, затянулся, медленно выпустил дым и убийственно серьезным тоном спросил:
- Ты точно Сумерки?
- Э?..
- Сумерки, которую я знал, была не такой. Она ворчала и чертыхалась, но все равно шла вперед. Сумерки ничто не могло по-настоящему сломить…
- Это потому что я знала, что нужна, - отмахнулась Сумерки.
- А теперь?
- Теперь шеф обещала устроить вам нормальную работу, для которой третий не нужен.
- Ты идиотка!..
От этого вывода Сумерки бессильно сползла по стенке.
- Мда… догадалась Татьяна Александровна выдать мне чистильщика… сколько сразу проблем…
День снова стал серьезным. Как-то даже слишком. Сумерки насторожилась, ожидая чего угодно.
- Татьяна поступила правильно. Если бы она назначила кого-то другого – я бы его тоже убил. А так – появился кое-какой выход.
Сумерки непонимающе уставилась на него. Стало страшно. Если до последнего момента она уже привычно ждала своего конца, то теперь в воздухе почувствовалось что-то, чего быть не должно, что по-настоящему пугало.
- Видишь ли, – до странного спокойно продолжил День, – Орден существует давно и держится во многом на традициях. В отделе чистильщиков тоже есть одна традиция: тот, ради кого мы пожертвуем жизнью, получает неприкосновенность. Так что…
Сумерки не сразу поняла, что происходит… Откуда взялся этот пистолет? Все вокруг вдруг резко помутнело, движения замедлились.
- … о Ночи позаботься, - как-то тягуче закончил День и с выражением полнейшего умиротворения приставил дуло к виску и закрыл глаза.
Как часто бывало в состоянии шока, сознание у Сумерек отключилось, тело работало само. С низкого старта она бросилась вперед, видя перед собой только оружие. Одна рука быстро вклинилась между виском Дня и стволом, развернув дуло к потолку, другая уже держала его за запястье, резким пинком жертва вдавлена в кушетку… День сдавленно ойкнул, раздался выстрел…
В окне красуется идеальное пулевое отверстие. Сумерки смотрела на это со смешанным чувством ужаса и иронии… и никак не могла выдохнуть.
- Черт, – протянул День. – Единственная пуля – и потрачена на мелкое хулиганство. Что я теперь скажу?..
Сумерки медленно пришла в себя.
- Что теперь делать будем? И смерть моя в форточку вылетела…
Оба неотрывно смотрели на разбитое стекло.
Неожиданно в окне показалась… чья-то нога в тяжелом ботинке. Нога технично замахнулась и выбила стекло. Через секунду на припорошенном осколками подоконнике сидел весь Сон Нехороший и приветливо улыбался присутствующим.
- Сон?! – изумленно выпалила Сумерки.
- Слышать свое имя из Ваших уст, леди – высшее наслаждение. Но позвольте… я, кажется, невовремя? – осведомился он, внимательно посмотрев на присутствующих.
Сумерки и День тоже посмотрели друг на друга и оценили ситуацию.
- А ну убрал свою голову с моей ноги! – сурово приказала Сумерки и, кряхтя, сползла со своей жертвы, не забыв воспользоваться замешательством и отобрать пистолет.
Сон покачал головой, подавив смешок, и слез с подоконника.
- Ладно. К делу, - строго сказал он и высунулся в окно. Снизу прилетел большой розовый пакет, который Сон поймал и тут же перебросил Сумеркам. – Вот, это тебе.
- Что это? – недоуменно пробормотала девочка, инстинктивно поймав предмет, летящий ей в руки.
- То самое. Что Конфетка тебе туда положил.
Сумерки заглянула в пакет: там была аккуратно сложена ее одежда: любимый свитер, джинсы и – в отдельном пакете – старые добрые ботинки.
- Давай, приводи себя в порядок. Куртку Конфетка выдаст, он внизу ждет.
- Что тут произошло, пока меня не было?! – возмутился День, недоуменно переводя взгляд с Нехорошего на пакет, с пакета на окно и обратно.
Сон снова высунулся, долго смотрел вниз, потом сосредоточенно кивнул. Он успевал, как Цезарь, одновременно говорить и наспех устраивать погром в камере.
- Для правдоподобности, - пояснил он. – Уж прости, я не мог выходить на связь, пока все было в стадии разработки. К сожалению, я немного задержался с кое-какими документами, а два часа назад ты уже отправился в Орден, и нам пришлось действовать по ситуации.
Сумерки продолжала недоумевать.
- Какого черта? Зачем это вам, а?
- Нужно объяснить? – удивился Сон. – Ты не заметила в гибели Неба ничего странного?..
- Все я заметила!.. Удивляюсь, как другие не заметили! Так бежал бы, пока была возможность!..
Сон странно улыбнулся и как будто виновато отвел глаза.
- Нет. Я слишком многим тебе обязан. Да и тебе пора бы научиться не прощать вот так. Давай – переодевайся уже, и вниз. Я удерживаю довольно мощную иллюзию, надолго меня не хватит.
Сумерки молчала. Сон удрученно вздохнул.
- Что, все еще не веришь в ценность собственной жизни? Ладно, давай по-другому. Мы не уйдем отсюда без тебя, а значит – мы все погибнем, если ты не поторопишься.
Аргумент был убийственным.
- Ладно, ладно. Давно бы так! – усмехнулась Сумерки, неосознанно прижав к себе пакет. – А ну отвернулись!
Сумерки потратила двадцать семь секунд на приведение себя в человеческий вид, сэкономив по три минуты на шнурование каждого ботинка. Как только это было сделано, Сон молча ухватил ее за руку и шагнул из окна. Вслед за ними тут же выскочил День и вцепился в воротник Нехорошего.
- Еще раз так сделаешь – убью! – пообещал он.
- Не сомневаюсь! – легко согласился Сон.
Приземление оказалось слишком мягким даже для полета.
- Вас только за смертью посылать, извините за каламбур, - сказал Ночь.
В лицо Сумеркам тут же прилетела ее куртка.
- Т-ты все знал и устроил эту авантюру?! – истерически выдохнул День.
Ночь только развел руками.
- Знаешь, бывают ситуации, когда оправданна даже сделка с дьяволом, - он многозначительно кивнул в сторону Нехорошего.
- И что, и никто не боится того, что теперь будет?! – выпалила Сумерки. – Я все еще могу случайно призвать Смерть, и тогда всем конец!.. Стоп… вы чего?..
День и Ночь с серьезнейшими лицами держали ее за руки.
- Эй, мужик… Я там как, не помер еще? – издевательски спросил День.
- Нет. Кстати, если сдохну – мне, пожалуйста, венок большой и квадратный, - сказал Ночь.
Сумерки мрачно усмехнулась.
- Идиоты…
- Погнали уже, - нервно скомандовал Сон. – Я отпускаю охрану. Машина ждет прямо за углом, светиться мы не можем. С транспортом тоже будет небольшой сюрприз: я подсуетился, переоформил помимо паспортов еще кое-какие документы… Все уже у Конфетки.
- Шоколадко, - процедил Ночь.
- О чем ты?.. – пробормотала Сумерки.
Сон отмахнулся:
- Нет времени на подробности, тебе все объяснят потом. Просто ехайте!
- Стой! А… а котенок?..
- Я о нем позабочусь. Бегите уже!
- Стой!.. – уже почти поддавшись панике, выкрикнула Сумерки.
- Что еще?..
- Спасибо! Ты настоящий друг! Что?.. Я должна была это сказать!
Впервые за долгие годы Сон смутился. Он уже не слышал, как с ним прощались, долго смотрел им вслед. Он опомнился спустя минуту.
Ладно, время – деньги! – решил Сон и поспешил выполнить завершающую стадию своего плана. Несколько Возвращенных ждали только отмашки.
- А куда, черт возьми, охрана смотрела?! – в панике выкрикнула Татьяна Александровна.
- Ими управляли. Это была иллюзия, - отрапортовала Кира.
Татьяна схватилась за голову, рухнула в кресло. Мысли в ее голове сменяли друг друга с бешеной скоростью.
- Догнать. Любой ценой! – скомандовала она. Кира стиснула зубы, но все же молча кивнула и уже развернулась, чтобы бежать, когда раздался звук взрыва. Это какая-то полуразбитая копейка столкнулась с газовозом.
Хоронить было особо нечего, но крематорий для Ордена – это несолидно. Денег хватило на один небольшой памятник – чисто символический. Но с материальной помощью Татьяны Александровны вышло даже с фотографией. Она, правда, была не самая удачная в плане эстетики: утро после корпоратива, Цветочек ради шутки ловила объективом всех подряд, и все чумазые и лохматые – зато счастливые, это главное. Шеф осталась довольна. Устраивать панихиду формально запретили – эту смерть надо было замять. Но все равно в офисе Татьяны тем вечером пили не чокаясь. На девятый и сороковой день памятник украсили несколько гвоздик. А дальше об этой истории старались молчать.
Вместо эпилога…
Первое января всегда было для многих днем открытий: одни узнают свою «норму», другие находят под елкой свою любовь, а также молодость и прочее… Работников Почтамта города Забадайска в этом году ждал особенный сюрприз: в одном из окон здания стекло было выбито… пятидесятикопеечной монетой.
Потом среди местных бомжей об этом случае ходила легенда: будто в новогоднюю ночь мимо верстового столба нулевого километра на полном ходу промчалась представительная «тойота», из которой была отчетливо слышна песня «Ленинграда», и когда одно из стекол опустилось, три безумных голоса заорали: «Мы хотим сюда вернуться!» - и чья-то рука в кольцах и идеальном маникюре зашвырнула монету так, будто это был метательный нож. Монета со звоном ударилась о «версту» и рикошетом полетела в окно. Звон стекла, дикий смех… и «тойоты» уже и след простыл.
Разумеется, в эти бредни никто не поверил… хотя кто знает.
23.10.2009
Ура! Конец!
Если кто осилил - отпишитесь, пожалуйста... Или хотя бы скажите, докуда вас хватило. Для критики ведь выкладываю)
@темы: Подъем!
Нелепость
В почтовом ящике что-то нехорошо белело. Сумерки сделала вид, что не заметила, как можно спокойнее прошла мимо и тут же заговорила о выпивке. Разговоры логично перешли в стадию реализации задуманного. Задача была до смешного проста: нейтрализовать этих двоих (далее – объект А и объект Б), незаметно выбраться из квартиры, открыть почтовый ящик… и спокойно разобраться с «приглашением», или как это у них там называется. В том, что это письмо от Неба, сомнений уже не было.
И Сумерки начала методичную попойку: с объектом А (он же – Д. Блондинко) поспорила на щелбан, что бутылку текилы ему в одиночку не осилить, объект Б (он же – Н. Шоколадко) отвлекала поэтичными тостами от очередной рюмки подогретого сакэ… в общем, старательно спаивала.
После этой нелегкой пьянки, выждав пару часов и удостоверившись, что объекты А и Б пребывают в бессознательном состоянии, она бесшумно вышла на лестничную площадку. В подъезде стояла гробовая тишина, вполне объяснимая в три часа ночи, но оттого не менее зловещая. Старательно подавляя дрожь, Сумерки открыла ящик... и не обнаружила там ничего, кроме двух фантиков и одного окурка.
Кровь ударила в голову. Ну и где оно? Как это письмо могло исчезнуть? А может, его и не было? Померещилось на нервной почве? Сумерки потерла виски, постаралась успокоиться – не получилось. Она точно видела белый конверт, это не могло показаться! Но если так, то встает уже вопрос не «где?», а «как?» и «кто?»…
Ответом на ее вопрос стал издевательский голос сверху, эхом разносящийся по всему подъезду:
- Не это ищешь?
Сумерки подняла глаза: на лестнице стоит, многозначительно помахивая конвертом, объект А… в смысле – День!
- А ну отдал! – рявкнула Сумерки.
- Ну, прочитать-то сначала можно? – из-за специфической акустики подъезда треск разрываемого конверта казался особенно гулким. Сумерки поняла, что оцепенела от ужаса – так и замерла с неловко протянутой рукой. – Так-так… Уважаемая госпожа Мазюкова, трам-пам-пам… ну, это скучно… Ах, вот! Уведомляем Вас, что Вы приглашены…бла-бла-бла… ага. Поединок состоится одиннадцатого декабря в одиннадцать – ноль-ноль на кладбище, у могилы ваших родителей… О, как все изящно! данное письмо является пропуском… бла-бла-бла… И непременное «с уважением, Небо Иванова». Подпись, дата.
Еще раз, уже серьезно изучив письмо, День начал неспешно, почти аккуратно его складывать. Сумерки скрежетнула зубами.
- Прочитал? Теперь отдавай.
- Еще чего! Чтобы ты завтра пошла туда – и погибла? Нет уж. На то мы и команда – я имею право тебя заменить. Так что можешь расслабиться.
Сумерки всем телом ощутила, как содрогнулось пространство.
- Ты совсем? Это моя дуэль! Просто не лезь в мои дела и позволь мне разобраться с этой проблемой самостоятельно!
- Я даже отвечать на эти глупости не буду.
Сумерки попыталась выхватить злосчастное письмо, но потерпела неудачу: День уклонялся так легко, будто и не было того литра текилы.
- Да как ты вообще заметил? – вспылила Сумерки.
- Да потому что кое-кто у нас вообще хитрить не умеет. Видела бы ты, как вылупилась на почтовый ящик! Пошли-ка домой. Успокаивайся и спи себе до выяснения обстоятельств.
- Ладно, - согласилась Сумерки. – Правильно. Разъясним все дома. Это все-таки разговор не для подъезда.
Немая сцена длилась долго. День валялся на диване и делал вид, что читает (первая книга, схваченная с полки, оказалась собранием исторических и нелепых смертей – не лучшее чтиво перед дуэлью). Сумерки сидела на подоконнике и судорожно соображала. Задача усложнялась: как до утра стырить письмо и сбежать с ним на дуэль?
- Эй, скрип твоих мозгов отсюда слышно, - заметил День.
- Это скрип зубов, - злобно процедила Сумерки.
- По поводу?
- Я думаю, как тебя остановить.
- И что надумала?
- Ну, у меня была мысль еще раз попытаться тебя напоить, но она была отвергнута: сегодня этот план уже один раз провалился. Потом я думала оглушить тебя чем-нибудь тяжелым, но я не питаю иллюзий относительно своей силы… Еще была идея сделать тебе непристойное предложение и приковать наручниками к батарее…
- О! А вот это уже звучит интересно! – оживился День.
- Да, но и тут моя подготовка оставляет желать лучшего, - Сумерки флегматично развела руками и продолжила генерировать идеи. Голова не работала. Нагло схватить письмо и броситься бежать? Тоже не годится. Идей нет. Молчание давит. Полное умственное опустошение.
- Эй, - заговорил День через пару минут. – Я вот тут думал, думал… А где бы ты наручники взяла?
- Что? – встрепенулась Сумерки. Она уже настолько погрузилась в построение плана побега на дуэль, что возвращаться к реальности оказалось нелегко.
- Ну, ты же собиралась сделать мне непристойное предложение.
- Ааа, это… Да их не надо ниоткуда брать. Вчера, когда Солнышко и Цветочек ушли, я нашла это на полу…
Сумерки хотела отвлечься, пошевелиться. Она спрыгнула с подоконника, проковыляла на затекших ногах к столу, порылась в нижнем ящике и извлекла оттуда совершенно фосфорического розового цвета мохнатые наручники.
- Вот. Я думала им сегодня позвонить, но как-то не до того было. Да и нехорошо напоминать о таких вот вещах. Сами при случае заберут.
День с трудом подобрал челюсть.
- Ты это серьезно?..
- А что? – не поняла Сумерки, так и замерев с розовыми наручниками в вытянутой руке.
- Ничего…
День начинал истерически хихикать. Сумерки посмотрела на то, что было у нее в руке, почесала затылок… и начала понимать, что происходит. Действительно… как-то это все получается…
Хихиканье переросло в безумный хохот. Хохот плавно перешел в валяние по полу… На грохот подошел Ночь – в ужасном состоянии и с кошачьей головой, с любопытством выглядывающей из-за пазухи.
- Вы мертвого разбудите… Что тут творится?..
День и Сумерки опомнились и с трудом подавили смех. День сумел успокоиться первым, спешно поднялся с пола и быстро выпалил:
- Она меня не хочет на дуэль пускать!
- Что? – возмутилась Сумерки. – Неправда! Это он меня не хочет на дуэль пускать!
Ночь настороженно повел бровью.
- А теперь еще раз, для тех, кто в танке. С момента, когда я отключился – и по порядку.
- … вот поэтому я и обязана пойти! – закончила Сумерки.
- Именно поэтому пойти надо мне! – тут же возразил День.
Ночь сидел на диване, подперев подбородок левой рукой и крутя в правой бутылку водки, к которой прикладывался с каждой новой подробностью, которые приходилось выбивать почти силой. За его манипуляциями с бутылкой внимательно наблюдал Снежок – котенка уже усадили на диван. От Ночи он теперь решительно не отходил, признав самого адекватного человека в доме своим хозяином. Когда рассказчики умолкли, Ночь устало потер виски.
- Ладно, ладно, с дуэлью ясно… А эта розовая хрень вам зачем?..
- Это она придумала! – заявил День.
- Конечно, конечно… Ведь если бы ТЫ задумал приковать нас к батарее, нас бы, наверно, уже ничто не спасло…
Спустя секунду Ночь Шоколадко понял, что только что совершил самую чудовищную ошибку в своей жизни. День странно покосился на Сумерки, которая так и стояла с наручниками в руках. Та поняла этот взгляд и начала медленно и осторожно отступать…
- А может, представим, будто я ничего не говорил, а вы не слышали? – с надеждой спросил Ночь.
Ответом было напряженное молчание. Сумерки сделала еще один крошечный шажок назад. День медленно, но уверенно двинулся к ней.
Попалась ты, Мазюкова! Если вспомнить все неловкие ситуации, в которых ты оказывалась за последнее время, - эта, наверно, переплюнет их все вместе взятые. Стратегия закончилась, не так ли? Пришло время действовать тупо, и пусть грубая сила всех рассудит!
- Текаем отсюда!!! – истошно заорала Сумерки и, изо всех сил закинув проклятые наручники в сторону шкафа, бросилась бежать, расшвыривая тапки и все остальное.
- Mea culpa… - проворчал Ночь.
- Нет, я сама виновата, - вздохнула Сумерки.
Четыре часа утра. Времени до дуэли все меньше. А положение все хуже. И наручники зашвырнуть в недоступное место не вышло, и убежать… А как унизительно! Сумерки хотела провалиться сквозь землю, но понимала, что не может себе такого позволить.
- Вообще-то, это тяжелый удар по моему самолюбию… - смущенно продолжил Ночь.
- Ха! Тяжелый удар получила я, тапком по затылку!
- Не сопротивлялась бы – все было бы гораздо проще, - заметил День с такого близкого – и такого недосягаемого дивана.
- Почему-то мне даже подумать страшно, что ты подразумеваешь под понятием «проще»! – огрызнулась Сумерки со своего скромного места у батареи. Она уже начала всерьез задумываться о том, чтобы начать швыряться тапками, но ограниченное количество снарядов ее пока что останавливало.
- Идиот ты, Блондинка! – мрачно сказал Ночь. – Все никак не выйдешь из двенадцатилетнего возраста, все ему дуэли да разборки подавай!
- Да! – вставила Сумерки.
- А ты – тоже хороша! Нашла решение всех своих проблем. Небо занимает высокий пост в Ордене, такое событие даже Татьяна не замнет!
- И что предлагаешь? – спросила Сумерки уже скромнее.
- Игнорировать и еще раз игнорировать! Небо будет вынуждена искать другой способ заполучить твоего демона, а грубость ее действий сейчас только возрастает. Она ошибется, дело получит огласку, ее сместят. Вот и все решение.
- На это уйдут гоооооды! – протянул День. – Тут работает простейший закон: нет человека – нет проблемы! – фраза, столь частая в фильмах и дешевых детективах, прозвучало совсем дико.
- Ч-что? – пробормотала Сумерки.
- А ты надеялась разрешить этот вопрос, не убивая ее? Пока эта бабенка жива – есть вероятность, что она вернется за тобой, причем тогда, когда ты меньше всего будешь этого ждать.
- Мы некроманты, а не бандиты из девяностых, - напомнил Ночь.
- Вот именно! – добавила Сумерки. – И вообще – это мое дело! Я что, не имею права разобраться сама?
Она еще раз оценила свое положение: прикована к батарее, мобильник далеко, единственная надежда – Ночь – тут же, в таком же состоянии, если не хуже… Снежка мы в расчет не берем, глупое он существо. Безнадежное положение, короче! Сумерки удрученно вздохнула.
- Шумные вы! – громко сказал День, картинно потянувшись. – Пойду я. Все равно перед дуэлью лучше выспаться…
Словосочетание «перед дуэлью» он особенно выделил, с какой-то издевательской интонацией. Сумерки поморщилась. Ночь глухо зарычал. Пауза длилась каких-то пару секунд. Сумерки судорожно искала выход. Голова уже готова была взорваться, когда прямо над ухом воздух зашевелился от низкого, необъяснимо завораживающего голоса:
- Так и уйдешь? – с какой-то подозрительной иронией спросил Ночь.
- Ну да. А что?
- Оставишь Сумерки наедине со мной?
Сумерки не верила своим ушам и глазам: Ночь, воплощение недосягаемого идеала и абсолютной неприступности только что сделал неприличный намек в ее адрес и… пошевелил бровями?
- В конце концов, прошло то время, когда к ней нужно было относиться как к неприкосновенной драгоценности…
Сумерки медленно подобрала челюсть: такого еще не было! И не предвиделось… по крайней мере, в таком формате!
- Ладно-ладно! – не оглядываясь, День нервно засмеялся. – Ты не посмеешь!
Ночь, уже полностью перейдя в режим «коварного обольстителя», хищно усмехнулся.
- Эй, ты чего? – громким шепотом спросила Сумерки.
- Так надо, - вполголоса ответил Ночь. – Подыграй!
Сумерки хотела спросить, что входит в понятие «подыграть», но не успела: ее курткоподобная домашняя кофта начала загадочным образом расстегиваться. Девочка, не избалованная вниманием, не могла не отреагировать.
- Что, настолько серьезно?! – вырвалось у нее.
- Ну вот, - спокойно, не без радости в голосе, заметил День. – Неужели ты рассчитывал на согласие? Она же совсем не такая!
Сумерки поняла, что только что запорола сложнейшую операцию, надо было срочно реабилитироваться.
- Как не такая? Еще какая такая! – в панике выпалила она. – Я такая такая, что вообще на все согласна!
Ночь многозначительно улыбнулся и пошевелил пальцами ног. Сумерки нервно сглотнула: не дай Бог тебе оплошать, Мазюкова! Он уже слишком близко. Не струсь! Рука неожиданно оказалась прижата к батарее… не вздумай, только попробуй выдать волнение! Поцелуй, от которого кружится голова… не теряй рассудок, ты же притворяешься, все на благо дела!.. или…
Сумерки испугалась собственной мысли: а не этого ли она хотела? Близость – самая настоящая, ощутимая, связь, теснее которой уже быть не может – не это ли было мечтой девочки, которая не подпускала к себе людей? И вот в какой форме ты эту самую близость получаешь – просто ужас… Весь мыслительный поток выразился в односложном «Мама!», Сумерки передернулась… и тут же все прекратилось.
- Ну все, хватит уже, хватит! – День легко оттащил Ночь в сторону и уселся между ним и Сумерками, старательно расталкивая их локтями. – Остаюсь я! За вами глаз да глаз!
Ночь сдерживал смешки. День сидел, краснея и бледнея, упорно глядя в пол. Сумерки некоторое время не могла пошевелиться, потом, отогнав наваждение, медленно и с достоинством застегнула кофту, пригладила волосы. Проанализировала ситуацию: можно констатировать победу с минимальными жертвами. Только вот в голове теперь полная каша.
- Мда, - протянула она. – Супер. Получается, теперь все в курсе, что у меня на лифчике «Das neue Mädchen» написано.
- А я думал – «Das ist fantastisch», - усмехнулся Ночь.
- Такого я, к сожалению, не нашла, - серьезно ответила Сумерки. – И вообще – разве мне не полагается теперь покурить или что-то в духе?
Не успев развить мысль, она получила щелчок по лбу.
- Совсем уже башню снесло! – искренне возмутился День и резко развернулся в сторону Ночи. – А ты тоже придурок! Сумерки – это тебе не одна из твоих бесчисленных женщин, с которыми ты можешь делать, что хочешь!.. Ты не можешь…
Мозги у Сумерек начали медленно вставать на место и наконец с щелчком полностью заняли свое адекватное положение. Ситуация – хуже нет. Неловкая обстановка, да еще и невыясненные отношения окончательно доведены до абсурда – как так вышло? Остается одно – забыть обо всем личном и начать тянуть время до дуэли и параллельно со всем этим пытаться что-нибудь придумать! Все, что угодно, Мазюкова, любая глупость! Сегодня слишком глупые или запретные темы кончились!
- Эй, народ! – громко сказала она.
- Э? – на девочку уставились два непонимающих взгляда.
- Я все-таки действительно подзадержалась в своем подростковом возрасте. Некромант я или кто? Ханжество нам не к лицу, я для пользы дела и не на такое пойду. Да и доказывала это уже пару раз. Раз уж пошла такая пьянка – так как насчет курева?
- Ты серьезно? – недоверчиво осведомился Ночь.
- Вполне! Господа, учите меня плохому!
- Окей! – пропел День. – Научим всему, что знаем!
Торжественно приняв свою первую сигарету, Сумерки мысленно перекрестилась и начала методично тянуть время.
- Просыпайся! Э-эй! – донесся издалека голос Ночи.
Просыпаться неприятно, голова трещит. Все тело стало чужим, на попытки пошевелиться отзывается ноющей болью. Как будто все соки выжали… Ах, да, так оно и было, не зря же Смерть предупреждала… Надо шевелиться. Надо проснуться. Разлеплять веки было особенно трудно.
- Мы его упустили! Остался час!
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Сумерки резко, почти рывком открыла глаза, встряхнулась, хотела встать… но помешала неожиданная боль в запястье.
- Мать мою! – выдохнула Сумерки.
- Полегче, а то руку мне вывернешь! – заметил Ночь.
- Мяу, - удивленно сказал Снежок. Он сидел в сторонке и внимательно наблюдал за странными людьми, с которыми теперь жил. Да, такое способно удивить даже животное…
Значит, все это не приснилось… Сумерки, забыв о приличиях, смачно выругалась.
- Черт! Как уж мы-то заснули?.. И почему так накурено?..
- А кто у нас скурил полпачки сигарет, потягивая ром и наслаждаясь музыкой «Ленинграда»?
Сумерки схватилась свободной рукой за голову и с трудом сдержала напрашивающиеся слова из песен упомянутого «Ленинграда».
- Если еще раз выкину что-то подобное – умоляю, останови! Как мы теперь этого психа поймаем?..
Ночь задумался.
- Скажи, у тебя очень злые соседи снизу?
- Да нет, обыкновенные…
- Тогда давай свинчивать эту батарею! Мы, конечно, оставим их без отопления… но ты же не против?
Сумерки не ответила. Она уже перекрыла подачу воды и возилась со вторым вентилем. Через минуту чугунная батарея была с пылью, шумом и несколькими пролитыми литрами горячей воды демонтирована.
- Ну что ж, - подвела итог Сумерки. – Хоть и в такой вот оригинальной форме – но мы хотя бы вернули себе подвижность. Но ехать в таком виде на кладбище как-то не comme il faut! Можно, конечно, прикинуться гастарбайтерами или похитителями батарей, но эта розовая мохнатка выдает нас с потрохами!
- Я знаю, к чему ты клонишь… но умоляю, не надо ей звонить! Она будет припоминать это еще лет двадцать!
- Не хочешь ей звонить – тогда поехали к ней домой! Все равно времени мало, а ехать на кладбище на автобусе с батареей – это куда больший экстрим, чем к Цветочку домой в автобусе с батареей: там остановок на четыре меньше. Так что - раз, два, взяли!
Путешествие по городу доставило ни с чем не сравнимые острые ощущения. От гастарбайтеров с батареей и розовыми наручниками все решительно разбегались – даже за проезд платить не пришлось. Всего триста метров пешком, три остановки и еще сотня метров – а сколько адреналина! Только плотно закрыв за собой дверь подъезда, знакомого со дня первой тренировки, Сумерки почувствовала себя в относительной безопасности… но и там пришлось пропустить прохожего на лестнице – он мелко перекрестился и пробормотал что-то неуловимо похожее на тексты «Ленинграда».
Позвонили четыре раза, на пятый дверь приоткрылась, и оттуда выползла сонная, в халатике наизнанку и с закрытыми глазами Цветочек. То, что случилось с ее заспанным лицом в следующий момент – было поистине необыкновенным зрелищем: сощуренные глаза округлились, рот в панике открылся, все лицо задвигалось с невероятной скоростью, меняя выражение от религиозного ужаса до буйной радости.
- Ну вы даете… - выдавила наконец Цветочек.
- Может, впустишь нас уже и откроешь вот ЭТО? – как можно более вежливо спросил Ночь.
Цветочек все никак не могла подобрать челюсть и прийти в себя.
- Ага. Сейчас. А можно… Можно я вас сфотографирую?
В следующий момент несколько десятков килограммов чугуна решительно устремились к ее лицу.
Спустя пять минут все, включая недоумевающую Солнышко, ехали на кладбище, подрезая всех подряд и пугая пешеходов.
- Ну и? – спросила Солнышко. – Вот приедете вы на кладбище. Успеем ровно к одиннадцати. И что? Вы надеетесь их остановить?
- Да это все фигня, - раздраженно отмахнулась Цветочек. – Интереснее другое. Ну, остановите вы их. Что потом собираетесь делать?
- Морду ему бить! – в один голос отозвались Ночь и Сумерки. Все это время они молчали, разминая руки, у обоих с лиц не сходила одна и та же глумливая улыбочка.
«Беда», - подумала Солнышко. «Класс!» - подумала Цветочек.
Ровно одиннадцать. Небо серое, как никогда. Снег падает мелкими серебристыми крупинками, оседая на стеклах. Небо подъехала на кладбище идеально вовремя. Спортивная «Тойота» аккуратно припарковалась рядом с могилами семьи Мазюковых, где уже стояли припорошенная «копейка» и почти нетронутая снегом карета «скорой помощи». Небо вышла осторожно, стараясь раньше времени не намочить сапоги. У ограды уже стояли двое: Татьяна, нервно прикуривающая новую сигару от предыдущей, и – разлегшийся на памятнике День Блондинко.
От досады Небо потеряла дар речи. У нее уже с вечера все мысли путались, пару раз появлялись какие-то галлюцинации. Определенно, у нее началась черная полоса. Сначала Мазюкова, как заговоренная, дважды уходит от нее, потом исчезает Сон, прихватив с собой сестру, теперь – проклятая девчонка ускользает уже в третий раз, выставив вместо себя профессионального убийцу.
Убийца спиной почувствовал ее недоуменный взгляд и с трудом развернулся, продемонстрировав заспанное лицо с невидящими глазами.
- Да! Ну не получилось у меня сегодня выспаться! – проворчал День, предупредив все дальнейшие расспросы.
Татьяна Александровна выбросила очередной окурок и с тяжелым вздохом достала из машины черный кейс. В нем лежали два старых пистолета.
- Макаров? – изумилась Небо. – Вы бы еще ТТ сорок седьмого года выдали!
- По-твоему, Орден – склад дуэльных пистолетов? Уж что нашли! – огрызнулась Татьяна.
- Пофиг! – буркнул День.
Он выхватил пистолет из кейса, все еще протирая глаза и позевывая, ленивым движением передернул затвор. Небо сглотнула. Туман в голове мешал сосредоточиться.
Татьяна Александровна устало ослабила воротник.
- Ну что, господа. Раз уж на то пошло… По моему выстрелу! И расходитесь уже, расходитесь… – она достала из-за пазухи внушительный «магнум», повергнув дуэлянтов в шок, и уже почти приготовилась стрелять в воздух, как вдруг кладбищенскую тишину разорвал рев мотора и последующий истерический визг тормозов.
На кладбище, окатив всех волной снега, остановился внушительный «лексус», из которого выскочили Ночь и Сумерки. За ними семенили Цветочек и Солнышко.
- Блондинка, мать твою!! Убью! – хрипло крикнула Сумерки – она перебрасывала из руки в руку нечто розовое и пушистое.
- Я даже не собираюсь ее останавливать, - подавляя бешенство, сообщил Ночь. Сумерки продолжала буйствовать:
– Нашелся, блин, герой! Ты что, правда веришь, что если ты пострадаешь, заменив меня, кому-то станет легче?.. Дубина! Ты мне сейчас за все ответишь! Начиная с младших классов!
По случайному совпадению, День стоял дальше от нее, чем Небо. Сумерки шла, не замечая ничего вокруг. Ее глаза застилала ярость – и весь вчерашний никотин. Ей очень хотелось кого-нибудь ударить. Неудачно стоящую на пути начальницу исследовательских лабораторий Ордена она грубо оттолкнула…
- Эй! Не зарывайся! – возмущенно крикнула Небо и схватила Сумерки за руку.
В тот же момент она упала замертво.
@темы: Подъем!
Подъем!
«Копейка» неслась по улицам славного города Забадайска, сметая на своем пути все препятствия, а заодно всех пешеходов. Маршрут ее должен был привести к лабораториям Ордена… но знал этот маршрут только один человек в машине.
- Скажи честно – как ты догадалась? – спросил Сон, с жутким страданием на лице прижимая к царапине под глазом не очень чистую тряпку, облитую водкой, завалявшейся черт-те где.
Сумерки улыбнулась со всей гордостью, которую могла себе позволить.
- Элементарнейшая дедукция! Вы же с сестрой пара. А я была уже знакома с девушкой по имени Сон – у нее была очень похожая сила, и она никогда не представлялась сама. А потом я вспомнила, что существовал второй вариант Сна и Яви, но они исчезли при странных обстоятельствах. И тут ты – безымянный иллюзионист. Вот я и подумала – чем черт не шутит? И, как выяснилось, опять оказалась права!
Ох, врешь! – издевались мысли. – Или уже забыла, как волновалась по этому поводу? Как сомневалась и тряслась от страха?
Улыбка на лице Сумерек немного дернулась, но она как можно спокойнее продолжила:
- Ну, так или иначе, теперь ты не зависишь от Неба. И я уже достаточно уверена в том, что с твоей сестрой все получится. Можешь на меня положиться! Теперь ведь все будет в порядке?
- Цыплят по осени считают, - скептически заметила Кира.
- Ну, надо признать, что сам я не уверен до конца… - задумчиво пробормотал Сон, но его речь оборвал очередной резкий поворот.
- Что-то ты ни в чем не уверен! – проворчал День, явно получая удовольствие от своих кривых маневров.
- Что, ревнуешь? – приторным голосом пропел Сон.
- Это я-то? Да к тебе-то? Не много ли чести? – нервно рассмеялся День.
- Почему же много? – спокойно заметил Сон. – Я, все-таки, профессионал, и до этого самого случая у меня не было ошибок. К тому же, ты будешь отрицать, что я намного симпатичнее?
- Кто-нибудь, на заднем, дайте этому профессионалу в его симпатичную морду!
- Ага, сейчас, только шнурки поглажу, - сказала Сумерки.
- А у меня руки заняты – я его держу! – сообщила Кира. – И вообще – он же ранен! Как так можно?
- Ночь! Выручай!
- Дверь, - коротко ответил Ночь.
- Айй, да что же это за сборище предателей такое, а?..
Весело доехали, короче. Едва не подрались всем скопом. Кира вылезла из машины с легкой дрожью в коленях, Сумерки – с ополовиненной бутылкой водки, Ночь – с Нехорошим на руках, а День – с недовольным лицом.
Лаборатория, не в пример штабу Ордена, оказалась спрятана не в страшненьком маленьком здании, а в красивой новостройке.
- Нам вниз? – поинтересовалась Сумерки.
- С чего бы? Наш этаж – последний, - спокойно сказал Сон и какой-то непостижимой смесью гордости и презрения добавил: - Целиком.
- А я-то рассчитывала на мрачный подвал, опутанный проводами, в стиле киберпанк, - разочарованно вздохнула девочка.
- Небо любит свет и высоту. Впрочем, ей положено…
- Вы там в своих лабораториях совсем обнаглели, - резюмировала Кира.
- Стараемся, - печально улыбнулся Сон. – Пошли. Сегодня ночью госпожа вернется, чтобы забрать Хранителя из мертвого тела.
- А почему ее нет СЕЙЧАС?.. – почти ненавязчиво поинтересовался День.
- Это же очевидно. Она алиби себе создает. Никто не может предсказать, что будет, если в сегодняшней дуэли всплывет ее имя.
- Да, даже безумцы, которые пытаются с помощью Смерти перевернуть мир, подвластны системе, - Сумерки мрачно усмехнулась. – Если честно, то это даже грустно. Я хотела бы с ней поболтать. По башке ей двинуть…
Компания замерла в нерешительности, Сумерки держала эффектную паузу. Да, пора становиться сильной и пугающей! Самое время! Насладившись произведенным эффектом, девочка решительно двинулась вперед.
В лабораториях было светло и чисто. И очень хорошо организовано. Нехороший, с милой улыбкой предъявив молоденькой секретарше оберег, уверенно проследовал вперед. Остальные, поколебавшись секунду, поспешили за ним. Никто в коридорах даже не оглянулся на эту странную толпу.
- Нас опять никто не замечает? – спросила Сумерки, когда они подошли к темной, не в пример всему остальному, лестнице.
Нехороший отвлеченно кивнул.
- Да. Теперь это не стоит практически никаких усилий. Но умоляю… не подведи меня. Знаю, это нагло, но все же. Сестра – мое все. А ты, минуту назад одержимая, так легко обещаешь ее спасти…
- Смерть злилась, потому что ты пытался лишить ее возможности жить в этом мире. Я точно знаю – в хорошем деле она поможет.
Дальше все спускались молча. Этажа два – а дальше лестница уперлась в железную дверь.
- А ты сможешь призвать, не пугаясь? – серьезно спросил Сон, остановившись.
Сумерки на секунду задумалась.
- Уже не уверена…
- Что ж, будем надеяться, что вид сестры тебя достаточно испугает… иначе мне придется искать другой путь.
- Это прозвучало как угроза, - пробормотала Сумерки.
- Не угроза, а обещание. Пути назад у меня все равно нет.
Сумерки нервно сглотнула.
- Допустим. Но все равно – так с друзьями не разговаривают.
- Какие друзья, Сумерки?.. Нет их у меня! У меня никого нет, кроме сестры!
- А мы тогда кто? По-твоему, я всю жизнь спала и видела, как иду черт-те куда выводить из комы неизвестно кого – и все ради простого знакомого?.. Да не будь ты моим другом, я бы бросила тебя еще тогда, на кладбище!
Все резко остановились и в недоумении уставились на Сумерки. От этих откровенно изучающих взглядов ей стало не по себе.
- Что я теперь не так сказала? – проворчала девочка.
- Поражаюсь, - пробормотал Сон. На его только что серьезном лице возникла просветленная, почти ангельская улыбка, которая жутко смутила Сумерки.
- Заткнись и веди меня, - буркнула она.
Дверь открывалась медленно и тяжело. Оттуда сразу потянуло чем-то больничным. Сон тут же проскользнул внутрь, Сумерки поспешила за ним – и тут же пожалела о своей неоправданной решимости, оказавшись в неприятной и холодной темноте. Что-то поскрипывало, откуда-то слышались какие-то электронные звуки… «Вот тебе и киберпанк, как заказывала», - издевательски заметила одна мысль.
- Пока еще пугаться рано, - усмехнулся Сон и щелкнул чем-то. На потолке загудели лампы, и темнота сменилась холодным, почему-то напоминающим атмосферу морга, светом.
На единственном в огромной комнате столе лежало тело девушки под простыней. От нее тянулись провода к громоздким установкам непонятного назначения. Сумерки подошла к столу на совершенно ватных ногах и вгляделась в лицо девушки – «Вера Иванова», только без шрама. А без улыбки вся ее невероятная красота куда-то необъяснимо исчезла…
- Вот. Это моя сестра, Явь, - сообщил Сон.
- Все, поняла уже, - буркнула Сумерки. – Как это случилось?
- У сестры тяжелая цена – исцеляя людей, она каждый раз теряла сознание. Поначалу она просыпалась через считанные минуты, а потом становилось все хуже. Я говорил: остановись, ты же не проснешься!.. Но она все делала по-своему – людей спасать хотела… и однажды случилось то, чего я боялся. Было массовое оживление, много людей пострадало… Вызвали всех – даже нас, десятилетних. И она… она не останавливалась, пока могла держаться на ногах. И – вот.
Сон замолчал, не сводя глаз с неживого лица сестры. Сумерки тоже замолчала – в таких ситуациях она не знала, что сказать.
- Мать мою!.. Мы же видели ее на корпоративе! – к столу подскочил День и бесцеремонно начал разглядывать лицо Яви.
Сон откровенно запаниковал, не зная, что делать с этим безумцем.
- Можешь стукнуть, - посоветовал Ночь. – Обычно он успокаивается. Хотя… смотря чем он занят в данный момент, - он бросил на свою половину многозначительный взгляд исподлобья.
Сон отшатнулся и едва не сшиб одну из установок жизнеобеспечения – та тревожно завибрировала.
Сумерки смотрела на эту восхитительную немую сцену со смесью радости и ужаса: вот День, с детским любопытством разглядывающий полуживую девушку в коме, вот Сон смотрит на это округлившимися глазами и нащупывает стену спиной, вот Ночь показывает, куда нужно бить… и Кира в полном недоумении. Сумерки не удержалась и хихикнула.
- Эй! Ты сюда вообще зачем пришла? Оживлять или дурью маяться?.. – попытался возмутиться Сон.
- Оживлять, конечно. Но я не знаю, с чего начать, - честно призналась Сумерки.
- Может, стоит начать с призыва?
Сумерки задумалась. Она не могла призвать осознанно, это было ясно с самого начала. Но ведь времени на тренировки все равно нет, а дело не ждет. Придется просить помощи… вот только сделать это будет ох как нелегко: ведь ответственность она уже взяла на себя… хитрить? – разумеется!
- Кажется, я себя переоценила! – сообщила она и невинно развела руками.
Сон скрежетнул зубами.
- Т-ты… Ты понимаешь, что мне уже нечего терять?..
Он сделал молниеносное движение – и вот уже в шею Сумерек упирается лезвие косы. Как-то нестрашно…
- Не верю, - спокойно сказала Сумерки. – Ты не убьешь меня, иначе кто будет спасать твою сестру?
- Вот как? Так кого из присутствующих я должен убить на твоих глазах, чтобы ты смогла призвать? Ну, скажи: который? Кто тебе больше нравится?..
- Да ты не станешь этого делать! Они же тебя спасли!
- Ах, не убью? Да, ты права… Я не могу… Чтобы убить, надо ненавидеть. Вот почему я проиграл сегодня… Но мне нужен этот демон. Любой ценой. А знаете что… Ведь Небо вряд ли будет против, если вместо трупа я приведу в лаборатории всю команду – живьем… это поможет исследованиям…
- Ч-что?..
- Я получу то, что мне нужно… Слишком много сил вложено… Я просто передам вас Небу… всех троих. Ваши силы не для закрытых помещений – огонь и воздух бесполезны, а Смерть все равно не придет. Все идеально. Мешает… только один человек… Госпожа Арманьякова, Вы, кажется, сегодня хотели моей смерти? – Сон хищно усмехнулся, в его глазах сверкнуло безумие, смешанное с отчаянием.
Сумерки вдруг поняла, что больше не чувствует лезвия, и что оно движется в сторону оцепеневшей от ужаса Киры…
- Не нервничай, я давно здесь, - сказала Смерть.
- Чем вынуждать людей делать все эти безумства, лучше давай договоримся, как я смогу тебя призвать! – обиделась Сумерки и поймала себя на мысли, что начинает привыкать общаться со Смертью в каком-то странном и очень темном пространстве.
- Призвать меня не сложнее, чем пробудить человека от комы. Скажи для начала, что сейчас делать будешь? – спросила Смерть.
- Я хочу вернуть Явь к жизни. Ты мне поможешь?
Смерть вздохнула.
- А зачем? Оно тебе надо? У меня нет силы, чтобы ей помочь. Придется тратить твою жизнь. Не много, не бойся, но ты восстановишься не скоро. Мой тебе совет – позволь мне выпить чью-нибудь жизнь. Тогда все это не будет проблемой…
- Пока плачу я, а не кто-то другой – все в порядке. Сон просил помочь – значит придется это сделать. Похоже, я – его единственный друг.
Смерть откровенно расхохоталась, сломав все стереотипы о смехе демонов: она хрюкала и сгибалась пополам.
- Ага. И для этого друга тебе ничего не жалко, - выговорила она, немного успокоившись. – Эх, люди… Только не пожалей потом. Ты же знаешь нравы Ордена: убийство – простительно, а оживление…
- Это особый случай, - перебила Сумерки. – Я уже приняла решение. От этих историй и легенд из прошлого, от идей родителей и мифов о тебе все устали. А я устала убегать – хочу раз и навсегда поставить точку в этой истории. Для этого надо помочь Нехорошему, победить Небо и доказать Ордену, что я такой же некромант, как и все.
- Ну… Хорошо. Тогда смотри и запоминай. Раз ты так уверена в себе – теперь ты сможешь позвать меня, когда захочешь и сама решать – приходить мне или нет. Ну да хватит разговоров. Все, ты призвала – и я, как твой Хранитель, - повинуюсь.
Она поймала лезвие двумя пальцами и демонстративно зевнула.
- Сладенький мой, ну хватит уже этого цирка. Может, Сумерки и нуждалась в острых ощущениях, но я-то могу обойтись и без этого. И не смотри на меня так. Металл проводит мою силу, как электрический ток. Если бы я желала твоей смерти – тебя бы уже не было.
- Уж простите, - процедил Сон. – Как-то я должен был ей помочь, раз уж сама она призывать не может.
- Ты мог бы ее ударить, разозлить, хоть в любви признаться. Угрожать всем присутствующим вовсе не обязательно.
Присутствующие не сдержали облегченного вздоха, но Сон по-прежнему не шевелился.
- Так Вы поможете?
Смерть печально улыбнулась и покачала головой.
- Эх, люди, люди… Ну что с вами делать? Одна тратит жизненные силы на помощь тому, кто два месяца обманывал ее, другой готов в лепешку расшибиться ради девчонки, которая не просыпается уже десять лет… Зачем вам все это?
- Просто мы люди – в этом и вся разница, - сухо сказал Сон. – Ты этого не поймешь.
Смерть в ответ только развела руками.
- Постойте, – неожиданно заговорил Ночь. – Ты только что сказала, что будешь тратить на это жизнь Сумерек?
- Да. Она сама этого захотела, – спокойно ответила демоница.
- Вот дура!.. – в сердцах выпалил День.
- А будешь выступать – и тебя спать уложу, - Смерть выразительно кивнула в сторону безжизненной Яви и хищно улыбнулась. – Учти: с тобой связана она, а не я. Меня не касаются ваши отношения – все равно все это бессмысленно.
Секунду все молчали.
- Ладно, будь по-вашему, - Смерть подошла к Яви и начала быстро и небрежно отсоединять все провода. Системы жизнеобеспечения взбесились и истерически запищали, но демоница не обращала на это никакого внимания. Отбросив последнюю трубку, она наклонилась к лицу девушки прошептала что-то. Потом распрямилась и громко сказала:
- Ну, долго еще будешь валяться? Тебя все заждались.
Девушка недоуменно моргнула.
- Эмм? А где я? И долго я спала? – голос Яви поначалу был немного охрипшим, но быстро смягчался, становясь чистым и мелодичным.
Явь всегда просыпалась с этими словами: упасть в обморок и проснуться где угодно – это было для нее обычным делом. Она была готова к неожиданностям, но это было чересчур: брат склонился над ней, в его глазах блестели слезы. А еще он изменился – он… повзрослел?
- Братик? Сон, что случилось?.. – пробормотала Явь. Ее подбородок уже задрожал, глаза влажно заблестели.
- Ты спала… десять лет, - прошептал Сон.
- Вот как?.. Получается… Получается, мне уже девятнадцать? Мы уже взрослые? А я все прозевала?.. Братик… прости меня…
- Нет. Ты прости.
Демоница смотрела на них бессмысленным взглядом, но постепенно ее глаза прояснялись. Сумерки медленно осознавала, что снова владеет своим телом, но все равно не могла пошевелиться: обнимающиеся и плачущие брат и сестра приковали ее взгляд. А еще она чувствовала необъяснимую слабость во всем теле… но к этой плате она была готова. Так было нужно, это первый шаг, а вскоре круг замкнется. Из глубины сознания послышался голос Смерти: «Надо же… Как мало надо людям для счастья! И как много… Я начинаю понимать, почему ты этого так хотела».
- Не для меня эти слезливые сцены, - смутилась Сумерки.
- Сумерки! Вернулась! – выпалил День.
- Не знаю, надо проверить, - привычно ответила девочка, продолжая задумчиво смотреть на Явь.
- Ну? И? Что ты… в смысле, что Смерть ей сказала?..
Сумерки начала медленно вспоминать события минутной давности… когда в памяти наконец-то всплыл разговор со Смертью – девочка не сдержала улыбки.
- Она сказала то, чем все и всегда будят заспавшихся – «подъем». Классная она тетка, да?
Бригада Ъ медленно выползала на улицу. Что-то тянуло Сумерки назад – может быть, оставшиеся там наедине Сон и Явь, а может… просто слабость в ногах. Киру била мелкая, нехорошая дрожь.
- Ты что только что творила?! – с трудом прохрипела она.
- А что? Надо же было другу помочь? Как будто это так сложно. А мы человека спасли! – Сумерки многозначительно воздела руки к небу.
- Как будто он тебе друг! – вспылила Кира.
- Ну… я бы хотела так думать… Ведь он хороший человек, - смутилась Сумерки. Тут уж все посмотрели на нее со смесью недоумения и ужаса.
Кира открыла рот, чтобы сказать все, что думает, но тут же осеклась, услышав за спиной чьи-то быстрые шаги. За ними бежал Сон – почти вприпрыжку, взлохмаченный, не потрудившись даже застегнуть куртку.
- Сумерки, постой! Ты даже не дала сказать спасибо!
- Все, сказал уже! – буркнул День. Они с Ночью, бесцеремонно ухватив Сумерки под руки, утаскивали ее почти силой. Шанс поговорить с Нехорошим удалялся со скоростью приблизительно полтора метра в секунду.
- Что-то вы меня куда-то не туда перемещаете! – проворчала девочка и кое-как освободилась, с трудом удержав равновесие. Сон смотрел на них, сдерживая смех.
- Пошли, мне есть что рассказать, - улыбнулся он.
- Это очень кстати, у меня еще как раз пара вопросов осталась, - в тон ответила Сумерки.
Сон, изящно взяв ее под руку и развернувшись, оглянулся на остальных с совершенно демоническим лицом.
- Украду ее буквально на минутку, - сказал он голосом «коварного обольстителя».
Кира презрительно скривилась, День изобразил постную мину.
- Готовьтесь, - философски скрестив руки, заметил Ночь. – Думаю, это будет его фирменной шуткой.
- Мы с сестрой сбежим. Сегодня же. И теперь Небо захочет дуэли, чтобы лично убить тебя, - серьезно сказал Сон. – Прошу, выживи. Она опасна…
- Выживу, - отмахнулась Сумерки. – Судьбы мира в надежных (хоть и кривых) руках!
- В гробу я видал судьбу мира. Просто не хочу, чтобы ты погибла. Ты много сделала для нас с Явью, и я должен отплатить хоть чем-то. Но все, что я могу дать сейчас – это совет. Небо занимает высокий пост в Ордене: она одна из первых участников Эксперимента. Ее связи огромны. Этот вопрос надо решить как можно быстрее. Если она не убьет тебя – то будет преследовать. И тогда ты уже не спасешься… Если бежать – то как можно скорее. Из Забадайска, за границу – чем дальше – тем лучше! И еще – ни в коем случае не смотри ей в глаза – это ее способ переселяться из одного тела в другое. Будь готова ко всему. Даже я не знаю, чего от нее можно ждать…
- Справлюсь. До того, как она меня вызовет, еще дожить надо! - улыбнулась Сумерки и добавила в сторону: - Все равно мне рано или поздно придется это сделать.
- Не ищи своей смерти! – выпалил Сон и схватил Сумерки за плечо. Она скептически усмехнулась.
- Уже нашла. Теперь хочу жить полной жизнью. Для этого придется принять вызов. Выбора нет.
Сон бессильно вздохнул и ничего не ответил.
- Скажи лучше вот что, - продолжила Сумерки. – Как ты пользовался силой хранителя в одиночку?
Сон улыбнулся, и его лицо стало непривычно просветленным.
- А… Ну, это просто. Мы же близнецы. Наша с сестрой связь сильнее, чем у кого бы то ни было. Все, что я делаю – я делаю для нее, и поэтому не важно, рядом она или нет. Собственно, Небо забрала нас к себе именно для изучения этого феномена. Но я-то знаю, что нашу связь не измерить…
Видеть Нехорошего таким сияющим – это было что-то из области фантастики. До этого дня Сумерки всегда не то, чтобы замечала, скорее чувствовала, вымученность его улыбки. Теперь все было не так. И Сумерки начала медленно понимать: ведь теперь ничто не обязывает его оставаться ее другом! Все, что было до этого, - обман. И эта фальшивая «дружба» тоже подошла к концу.
- Ну, теперь я вижу, что всей этой лжи пришел конец! – ни к селу ни к городу ляпнула Сумерки.
- В смысле? – не понял Сон.
- Ну, ты же теперь навсегда уйдешь вместе с сестрой… И больше никто никогда не позовет меня на «Каннибала»… Ведь это теперь никому не нужно… Но скажи… Когда мы только познакомились, ты сказал, что любишь ирландские танцы… это тоже был обман? Но об этом моем увлечении никто не знал… слишком непопулярно, чтобы говорить об этом вслух.
Сон в недоумении захлопал глазами, уголок рта у него дернулся.
- Вообще-то это была… ложка дегтя… чтобы ты не думала обо мне слишком хорошо. Я правда… танцую. А ты… тоже любишь ирландские танцы?.. Правда?
Сумерки всплеснула руками. Впервые за долгие годы мир засиял для нее приятными и очень ирландскими зелеными цветами.
- Сон! Я искала тебя всю мою проклятую жизнь! Когда все закончится – стань моим учителем, а?
- О чем ты! Это… это я тебя всю жизнь искал! Хуже нет – восхищаться чем-то в одиночестве!.. ты еще станцуешь! Я найду тебя, как только шум уляжется, честное слово!
Они долго пожимали руки, с трудом сдерживая смех. И не важно, что это может выглядеть со стороны странно. Впрочем, нет – так даже веселее!
- Спасибо! – задыхаясь, выговорила Сумерки. – Такое чувство, будто я почти вернула почти нормальную жизнь… Кстати… посоветуй, как мне дальше жить?.. некромантом?.. У меня ни товарищей по увлечениям нет, ни личной жизни…
Сон уже отсмеялся и, напустив на себя серьезность, аккуратно поправил воротник.
- Ну, знаешь ли! Ты же Сумерки.
- И что?
Ох, только не надо лекций про судьбу и все прочее! Наслушалась уже! Но нет – тянет тебя все время к этой теме вернуться!.. – возмутилась одна относительно умная мысль.
- А то, что в твоей личной жизни есть только три варианта: один, второй или оба. Первые два, конечно, проще и понятнее… Но третий все-таки прикольнее!
- Тьфу на вас… некроманты, - разочарованно проворчала Сумерки. – Такое ощущение, будто в Орден набирают одних только извращенцев.
Сон обезоружено развел руками.
- Да знаешь… мы такими становимся. Когда каждый день имеешь дело с вопросами жизни и смерти, гуляя по кладбищам, да еще при тесной психологической связи с людьми, с которыми тебя ничего, кроме этой самой связи, и не объединяет… у кого угодно крыша съедет. Вот, я слышал, твоя наставница помимо классического оружия еще и кнут освоила… шучу, шучу! Ты чего как побледнела?
Сумерки кашляла и восстанавливала дыхание еще долго.
- Все, пойду я! Спасибо! – протараторила она, спешно удаляясь.
- Не забудь рассказать, как провели этот вечер! Мне уже интересно! – хихикнул Сон, пошевелив бровями на публику (публика недоумевала).
Сумерки покачала головой и вернулась к компании из Киры, Дня и Ночи, они медленно двинулись к машине.
- Я ничего не понимаю, - вздохнула Кира. – Кто он тебе? Это же иллюзионист на службе Неба! А вы там ржете, взявшись за руки, как два идиота…
- Он мой друг! – невозмутимо ответила Сумерки. – И не смотрите на меня так. Сон – хороший человек. Ну не может тот, кто искренне любит ирландские танцы, быть плохим!
- Он странный! – раздраженно буркнула Кира. – Странный человек, странный некромант, странная цена… Вот скажи – ну что, в сущности, значит ИМЯ?..
- Ну, иногда очень много! – возразила Сумерки. – Я вот часто просто не могу назвать по имени того, кому не доверяю или просто знакомого…
Кира молча покрутила пальцем у виска.
- Кстати, - протянул День. – Если вспомнить все то время, что мы знакомы… ты же ни разу не назвала меня по имени! Значит, ты мне не доверяешь?
Сумерки поспешно отодвинулась.
- Ну, почему сразу не доверяю… Всякое бывает…
- Тогда почему?
Сумерки продолжала отступление, День решительно следовал за ней. «Ох, почему-то эта ситуация кажется мне неуловимо знакомой!» - вклинилась ехидная мысль.
- Нууууу, - замялась Сумерки, - не знаю… А ты уверен, что ни разу не называла?
- Если так, то что тогда тебе стоит назвать меня по имени сейчас?
Сумерки не успела вовремя уйти в сторону, и День повис у нее на шее.
- Я не могу! Теперь мы слишком долго об этом говорили! Я же говорю – мне с этим трудно!
- Вот как? А почему ты тогда к Нехорошему по имени обращаешься?!
- Да просто потому, что это для меня ничего не значит! – раздраженно выкрикнула Сумерки, с трудом пытаясь сбросить лишний живой вес.
Эти слова повисли в воздухе, отскакивая от стен домов и усиливаясь эхом. Масса на плечах исчезла, День замер с недоуменным лицом.
- Мдя… кажется, я наступила на мину, - пробормотала Сумерки, спешно натягивая капюшон до глаз. – Где моя каска?
Однако пауза, вопреки ее ожиданиям, затянулась, и потенциально опасный объект все еще стоял, хлопая глазами. Непохоже на него. Странно. Опасно…
- Что, дальнейших пыток уже не будет? – робко спросила Сумерки, на всякий случай принимая защитную стойку.
День переменился в лице и с довольным видом ухмыльнулся.
- Не-а. Все, что хотел, я уже услышал.
Черт… это еще хуже! – поняла Сумерки и бессильно пробормотала:
- Все, лично я – домой! В компании или без – хочу напиться! Навовсе!
Последние ее слова вызвали общий восторг. Предвкушая буйное пьянство, бригада Ъ решительно отправилась домой.
@темы: Подъем!
Дуэль в спортзале
Солнце медленно выползало из-за искрящихся заснеженных крыш. Наступление утра совсем не радовало. Особенно после такой ночи. Он не смог бы заснуть, даже если бы захотел. И эта лаборатория уже сводила с ума… Раньше, приходя сюда, он чувствовал что-то, похожее на надежду, - почти искупление. Теперь это уже невозможно. Все закончилось.
Упустил. Не успел. Ошибся. Она была так близко, так близко!.. Настолько, что можно было уже не бояться ярости демона – чудовище было почти у него в руках – чудовище, способное подарить жизнь и исцеление. Но он проявил слабость, поддался воспоминаниям, нахлынувшим от этой идиотской сцены под балконом… Заглянув в глаза этой несчастной девочки в тот момент, он как будто увидел самого себя десять лет назад – точно такое же чувство разрывало и его душу, и в то же время именно эти узы наполняли его жизнь смыслом.
Но через пару часов, на кладбище, - это была уже не Сумерки. И не человек. Это было то, что он ненавидел, но в то же время всем сердцем хотел заполучить. Те чудовищные пытки, на которые Небо не жалела своего изобретательского таланта, - все это было ничто в сравнении с болью от осознания собственной беспомощности.
Нехороший сидел перед окном, тупо уставившись в одну точку.
Дверь сзади тихонько, почти боязливо скрипнула, раздался знакомый стук каблуков. Шаги остановились совсем рядом. Холодная, мерзкая в своей гладкости рука с острыми когтями легла на шею.
- Радуйся, - прощебетала Небо. – Я нашла для тебя способ реабилитироваться. Дуэль. Сегодня ты вызовешь ее и победишь – тогда у нас снова появится надежда забрать этого демона.
Она помолчала. Ей не нравилось, когда ее таинственный тон и загадки остаются незамеченными, но в течение минуты вопросов не последовало. Небо вздохнула и пояснила:
- Ты убьешь ее и принесешь тело сюда. Я потратила немало сил, чтобы найти этот способ забрать Хранителя: после смерти носителя демон будет искать новый сосуд – им стану я, с моей способностью. И тогда – твоя сестра будет жить. Слышишь?
Нехороший не шевелился, но кончиками пальцев Небо чувствовала, как его бьет мелкая дрожь. Она медленно убрала руку, развернулась и ушла. Он выполнит этот приказ. После того, как он уже испачкался, он не остановится и перед убийством. Теперь все проблемы будут решены. Этот демон теперь найден, он существует. Осталось только заполучить его – и мир изменится… он станет намного лучше.
Утро наступило так невовремя! Сумерки очнулась (именно очнулась: она не спала, а скорее просто лежала без сознания!) на полу и сразу возненавидела солнечный свет, так нагло пробивавшийся сквозь закрытые веки. Отвратительное пробуждение. В одной руке Сумерки сжимала надкусанный бутерброд, в другой – бутылку… как выяснилось при детальном рассмотрении – из-под текилы. Пустая. Сумерки отшвырнула бесполезную бутылку и смахнула с лица волосы – непривычно длинные и… рыжие?
- Сгинь, нечистый! Моя голова тебе не подушка!
От удара вслепую какой-то объект рядом зашевелился.
- Айй! А понежнее нельзя?! – возмутился чей-то заспанный голос.
- Это я еще добрая! За такое надо морду ботинком разбивать! – Сумерки начала искать ботинок, но нашла только еще одну бутылку – на этот раз с коньяком. Швырнула через плечо – снаряд столкнулся с чем-то мягким, что-то зашевелилось. Ну, вот и второй нашелся…
- Я что, напилась до беспамятства? – спросила себя Сумерки.
- Если бы кто-то здесь напился чуть меньше, ты бы еще могла рассчитывать на ответ, но это же абсурд, правда? - буркнул голос Ночи.
Под тихое позвякивание бутылок и странный хруст под ногами, Сумерки встала, и поднесла часы к глазам. Циферблат оказался каким-то нечетким, да и стрелок было многовато… Но когда они соизволили совместиться, Сумерки была поставлена перед забавнейшим фактом: на сборы и дорогу в институт у нее оставалось двадцать минут. Стены содрогнулись от громкого и неприличного междометия.
Переодеваться Сумеркам было без надобности, на ней ничего не изменилось со вчерашнего вечера (только все измято и пахнет кладбищем и пеплом), причесаться можно и в автобусе, а главное – не забыть… а что не забыть? Впрочем, не важно, главное – прийти! А что забыто – не так уж важно, чтобы помнить…
Сумерки уже почти вылетела в плохо закрытую дверь, когда увидела то самое, что нельзя было забыть. Коса. Она исправно исполняла свою временную обязанность распорки на случай внезапного возвращения Цветочка и Солнышка. И ненавязчиво намекала на предстоящее выяснение отношений… или как это в Ордене называется.
Ну ладно, - решила Сумерки, – и не с такими разбирались! Она мигом сложила косу и кинула в свою необъятную сумку с планшетом – в ней можно спрятать хоть атомную бомбу. Одно не давало покоя: а если он попросту не придет? Как-то не очень хочется идти на вражескую территорию… Впрочем, в универе ненамного безопаснее. Досадливо плюнув про себя и пропустив мимо ушей какие-то предостережения, Сумерки отправилась навстречу судьбе, периодически переходя на бег.
Вовремя… Не то что вовремя – первая из группы… Как это получилось – осталось загадкой… И ничего, что это все потому, что они опаздывают еще сильнее: опоздать на пять минут и быть первой – это все равно уникальный случай. Сумерки сидела, обмахиваясь наушниками, и наслаждалась своим везением. Коса приятно холодила ногу сквозь ткань сумки… Возможно, это будет удачный день…
Стоп. Какая, к чертям, удача? Вот-вот придется разбираться с Нехорошим, от одной этой мысли – уже коленки трясутся. А что если он решит попросту убить ее, пока она ненароком не призвала Смерть? А что если он и вовсе сбежит, и ищи его потом… Нет, все эти варианты решительно неприемлемы. Надо готовится к худшему… Сумерки глубоко вдохнула, выдохнула – но душевный покой не вернулся. Все-таки что-то было явно не так… Пока все складывается слишком удачно… подозрительно.
Неожиданно дверь приоткрылась – Сумерки вздрогнула, руки инстинктивно потянулись к карманам – за перчатками. Частично опасения оправдались – в кабинет вошел Нехороший, вот только непохоже было, что он настроен на бой. Сумерки замерла в нерешительности. Нехороший так и стоял в дверях.
- Привет, - наконец сказал он.
- Привет, - выдавила Сумерки.
- Сегодня никто не придет.
- Вот как… Это твоя работа?
- Да.
- А ты не боишься оставаться со мной наедине? Ты ведь видел меня вчера.
- Нет, не боюсь. Ведь нам нужно поговорить?
Сумерки кивнула. Помолчали. В сущности, никакие вопросы уже не требовались, все было понятно и без этого… но Сумерки хотела знать наверняка. Ей нужно было, чтобы он сам все рассказал… Но Нехороший упорно молчал.
- Скажи, - с трудом начала она, – это твое? – Сумерки выудила из сумки косу – и только теперь она показалась действительно страшным оружием… Посеребренное лезвие с каким-то несвойственным неодушевленным предметам злорадством отразило ужас в глазах Сумерек – девочка поспешила протянуть косу владельцу.
- Да, это мое, - вздохнул Нехороший, расслабленно подцепив ее кончиком пальца. – Вчера я был довольно небрежен… Спасибо за заботу.
От этой наигранной легкомысленности Сумеркам стало вовсе не по себе. Паузы становились все дольше… Это чтобы вывести ее из равновесия, совершенно точно! Соберись! Вспомни, что ты хотела узнать! Вспомни, что ты хотела с ним сделать!
- Черт! – выпалила Сумерки. – Хватит уже этого фарса! Говори, кто ты, на кого ты работаешь и как вышел на меня? Это что, «Круг»?
Нехороший сначала посмотрел на нее с откровенным недоумением, а потом медленно вздохнул и покачал головой. И, зачем-то покрутив булавки в ушах, упал на ближайший стул и откинулся на спинку.
- Ох… Как все запущенно… С чего бы начать?..
Сумерки из последних сил старалась делать вид, что не замечает этой издевки.
- Начни с простого, - процедила она. – Кто ты, чудовище? А потом можно переходить и к тайным обществам, сектам и всему остальному. Время у нас есть, я все с удовольствием выслушаю.
- Хех… Вообще-то, мне нельзя никому говорить… Но думаю, в нашей ситуации это вполне допустимо. Ты же понимаешь, что ты отсюда так просто не уйдешь? К тому же, если честно, то ты мне нравишься, и я открою тебе маленький секрет. Видишь ли, «Круга» не существует. Это грандиозная мистификация, одна из тех, которые помогают сохранять целостность Ордена. Я работаю на исследовательские лаборатории Ордена, под руководством Неба. А «Круг» придуман для того, чтобы прикрыть нашу не совсем санкционированную деятельность: похищение Хранителей у непробудившихся некромантов, поиски демона, которого ты нашла раньше нас… хех… довольно иронично, да?
- Да моя жизнь вообще – один сплошной черный юмор, знаешь ли. Ты лишь капля в море, - съязвила Сумерки. – Но куда смешнее то, что именно ты помог мне призвать этого демона. Надеюсь, эта новость достаточно отравит твое существование. Если, конечно, ты будешь тем, кто выйдет отсюда. Я ведь правильно поняла намек на дуэль, да?
- Умная девочка. Знаешь, Сумерки, мне хочется быть честным. Да, это я пытался украсть твоего хранителя, но только потому, что это моя работа, и выбирать мне не приходится. Ничего личного.
- «Ничего личного»? – Сумерки едва не задохнулась. – А тебе не кажется, что когда твоя – ладно, назову это «работой» – заключается в том, чтобы играть с чувствами людей? Если для тебя это работа, то для других-то это жизнь, и фраза «ничего личного», по меньшей мере, неуместна! Или, по-твоему, это нормально?
- В моем положении выбирать не приходится. Я обязан был заполучить твоего Хранителя. Скажу больше, я все еще должен это сделать… Да, мне приказали вызвать тебя на дуэль… в которой один из нас непременно погибнет. Вот и разрешение есть… (он начал громко шуршать сумкой, и через минуту извлек оттуда какой-то помятый листок) Сама-то ты как, согласна? Тут роспись нужна…
- Я ожидала этого, - выдавила Сумерки, онемевшей рукой принимая протянутую бумажку. – Может, хотя бы не в аудитории?
- А чем плоха аудитория? – Нехороший старательно захлопал глазами. Сумерки не сдержалась и поморщилась. И что она в нем раньше находила?..
- Аудитория, - по слогам произнесла Сумерки, - плоха хотя бы тем… что мы тут все разнесем! Или ты надеешься убить меня с одного удара? По-твоему, я так легко отдам тебе моего Хранителя? Чтобы вы там в своих лабораториях переворачивали мир? Или тебя смущает то, что я пришла одна? По-твоему, я легкая добыча?..
- О нет, как можно! – наигранно ужаснулся Нехороший. Но через секунду добавил уже совершенно серьезно: - Ну, выбирай, куда пойдем. Мне все равно.
Секунду подумав, Сумерки предложила первое, что пришло на ум:
- Уже декабрь, так что сейчас спортзал уже вполне может быть свободен. Подходит?
- Мне все подходит. Идем.
По пути Сумерки удивлялась: как такое вообще возможно – чтобы люди, идущие убивать друг друга, которые с минуты на минуту начнут плевать на все законы и превратят обыкновенный спортзал в поле битвы, выглядели со стороны как друзья? А еще ее немного пугало то, что никто не замечает, что Нехороший идет по коридору, невинно помахивая в воздухе своей чудовищной косой…
- Слушай, - заговорила наконец Сумерки. – Как ты это делаешь?
- Что?
- Ну, чтобы никто не обращал внимания на… вот это? – она выразительно посмотрела на самое вызывающее оружие на свете.
- Да так, - спокойно ответил Нехороший. – Это часть способностей моего демона… Иллюзии, фокусировка или рассеивание внимания. Тебе же наверняка про меня рассказывали?
- Чуть-чуть… А можно еще кое о чем спросить? – Сумерки все больше чувствовала нелепость этой милой беседы, но желание получить ответ было сильнее.
- Перед боем? Что угодно! – улыбнулся некромант, невинно закинувший на плечо косу.
- Как тебя зовут на самом деле? Твои способности мне кое-что напомнили… Ты ведь наверняка участник эксперимента? Я права?
Нехороший ответил не сразу. Несколько секунд он рассматривал свои ботинки, потом заговорил странно неживым голосом:
- Хех… Я бы действительно хотел сказать тебе свое имя… но не могу. Лучше попроси чего-нибудь другое.
«Черт, - подумала Сумерки, - я не смогу с ним драться, когда у него столько лиц! Чего он хочет? И его имя – это ведь… Впрочем, если это так – нельзя его произносить. Спрошу, когда все будет решено».
- Тогда прошу: дерись честно, - нашлась она.
- Я имею право использовать демона. Все это оговорено.
Ну, вот тебе и еще одна бочка дегтя в ложке меда…
- Не думаю, что это честно. Если я буду использовать своего демона – это будет уже не дуэль, а твое самоубийство.
- Однако ты имеешь полное право его использовать. Может, позовешь свою команду? Они наверняка доберутся сюда минут за двадцать. Мы можем и подождать, - Нехороший снова невинно улыбался.
- Нет, это не в моих правилах, - сказала Сумерки. – Не использую людей. Я два месяца неплохо справлялась и без демона – справлюсь и теперь. Хотя бы стыдно потом не будет.
- Как хочешь. Но я бы не стал так небрежно относиться к собственной жизни, - Нехороший пожал плечами.
Сумерки хотела добавить еще что-то, но как раз в этот момент они подошли к дверям спортзала. Их приветливо встретил висячий замок.
- Срезай, на тебя не смотрят, - сказал Нехороший. Сумерки медленно надела перчатки и долго примерялась, прежде чем сбить замок. Впервые ей было неприятно чувствовать струны в пальцах.
Зайдя внутрь, Сумерки поручила Нехорошему намертво закрыть дверь, а сама по возможности аккуратно расписалась в разрешении на дуэль, прижав его к стене. Все было решено. Противники начали расходиться.
- Сумерки, я действительно не хочу тебя убивать, - сказал Нехороший.
- Я тоже не в восторге. Но ведь уже поздно пить боржоми, да? – как можно спокойнее ответила Сумерки.
«Господи, почему здесь нет Киры?» - пронеслось у нее в голове. Но, как и все прозрения, это пришло слишком поздно: перед глазами уже сверкнуло лезвие. Сумерки поймала древко на струну и не дала удару достигнуть ее шеи.
- Слишком просто, - прокомментировала она.
- Это всего лишь первый удар, - парировал Нехороший и быстро отскочил, чтобы нанести следующий.
Сумерки решила не ждать и атаковать первой. Подсечь или обезоружить, не больше. Но ошибиться нельзя…
Одну струну Нехороший быстро перепрыгнул, вторую перерезал, лишив груза. Осталось семь.
- Медленно, - заметил он.
- К следующему разу разгонюсь, - пообещала Сумерки.
Господи, что происходит?.. Он так быстр, как будто вокруг нет воздуха!.. или это… иллюзия?.. От шальной мысли Сумерки решила рискнуть и аккуратно подбросила срезанную струну – точно, груз на месте… тогда что же это было? И там ли она все это время искала противника? А вот его, собственно, уже и нет в поле зрения… Как глупо…
- Черт, ну и грязная же у тебя техника! – буркнула Сумерки.
- Что делать. Так меня обучили, - ответил голос сверху.
Конечно, он не человек-паук и не может быть под потолком – нечего и глаза поднимать! И хорошо, что не подняла – еле-еле успела перехватить лезвие, едва не лишившее ее руки.
- Ты меня приятно удивляешь, - снова заговорил голос.
- А ты меня – как-то не очень. По-моему, ты можешь уже открывать все козыри, этой ерундой меня не достать, - медленно произнесла Сумерки. Пан или пропал, решила она. Если догадки верны, то после самой сильной иллюзии он должен ослабнуть. И если к этому времени она сумеет остаться в живых, то победа будет за ней.
Не успела Сумерки об этом подумать, как ее накрыла чернота. Странное ощущение продлилось не дольше секунды – и предметы начали снова проступать из темноты. Только все как-то изменилось: откуда взялись все эти брызги крови и… труп?!
«О нет, - подумала Сумерки. – Я все-таки его убила… Что теперь будет?»
Тело было без головы. Оно лежало в нелепой позе, неестественно раскинув руки. Кое-где одежда была разорвана в клочья и покрыта кровью – это были следы струн. Сумерки зажала рот рукой и отшатнулась. Но даже в прикосновении собственной ладони что-то было не так… Она медленно убрала руку от лица, посмотрела… вся в крови.
К горлу подступил комок. Сумерки в панике отступила назад – и под ногой что-то хлюпнуло… Пол стал каким-то скользким… Сумерки с трудом заставила себя посмотреть под ноги – багряное зеркало. Озеро крови во весь спортзал… Одного человека для такого явно мало…
- Откуда?.. – сдавленно пробормотала Сумерки. Ответ пришел сам собой: неожиданно девочка поняла, что вокруг нее сотни тел. И все – обезображены.
- Это я их всех убила? – прошептала она.
- А кто еще? Другой Смерти тут нет, - раздался чей-то голос за спиной.
Сумерки судорожно развернулась – и едва не упала: она чуть не наступила на тело Цветочка. От нее мало что осталось: ее явно разрывали на части долго и с наслаждением… только голова и осталась относительно невредима, а взгляд был абсолютно живым. Сумерки медленно, не вполне осознавая свои действия, попятилась.
- Вот только не надо теперь корчить невинность, - флегматично буркнуло тело. – Оглядись: здесь все. Ты не пощадила никого.
- Но… я же не могла этого сделать… и не могла хотеть такого…
- Хотела или нет – какая разница? Это твой Хранитель, и только ты отвечаешь за его действия. То, что ты просто не справилась – нисколько не искупит твою вину. Ты та, кто убил всех, - после этих слов Цветочек закрыла глаза и окончательно превратилась в труп.
Сумерки медленно осмотрелась. Теперь она узнавала в изуродованных телах своих друзей. Некроманты из Ордена, одногруппники, родственники… а в женщине в строгом костюме, буквально порубленной на куски и с оберегом, болтающемся на обрубке шеи, Сумерки с неожиданной для самой себя уверенностью признала Небо. Да, здесь действительно были все. В куче трупов выделялся Нехороший: да, он первый, с него все началось… Она могла бы избежать всего этого, если бы не хотела рассчитаться с ним за все. Окончательно потеряв силу, Сумерки опустилась на колени. Кровь на полу все еще была теплой, ее тихий плеск вызывал тошноту. И Сумерки смотрела на изуродованный труп, и чувствовала его кровь на своих руках. В голове бешено стучал голос: «Ну, и что ты собираешься делать теперь? Ты уничтожила всех, кто тебе дорог, весь свой мир! Всему конец! Ты чудовище!» От этих сумасшедших мыслей перехватило дыхание, голова закружилась. Страшно. Безумно. Бред, это точно был бред… озеро крови, живые трупы… это же действительно слишком странно! Иллюзия?
- О, господи, - пробормотала девочка. – Впрочем, глупо отрицать: я уже была морально готова.
- Что, нравится? – неожиданно громко заговорил Нехороший, и труп посмотрел на нее в упор. Сумерки только теперь начала понимать, что происходит, и пожалела о своей самоуверенности, когда надеялась пережить самую мощную иллюзию.
- Как бы сказать получше… Впечатляет. Но мне сильно не хватало попкорна, - выдавила она, скрипнув зубами.
- В следующий раз учту, - хихикнул иллюзионист и начал постепенно терять черты мертвеца. Он вставал медленно, не упуская случая демонстративно размять мышцы. Больше всего на свете Сумерки сейчас хотела как следует врезать ему по этой наглой роже.
- Долго я так? Кино смотрела? – как можно более сдержанно спросила она.
- От силы две секунды. Видишь ли, в тебя действительно невозможно попасть… Ты слишком иррациональна…
- Дурак. Я долго вырабатывала этот стиль. Не забудь, убив меня, рассказать о нем десяти некромантам – и будет тебе счастье.
- Ну, Сумерки, хватит этого цинизма. Ты боялась смерти, потому что была уверена, что только ты имеешь право на эту силу, а мы разрушим с ее помощью мир? Но ты же и сама знала это с самого начала – в твоих руках это куда более страшное оружие, чем в наших. Ты же станешь еще большим монстром, чем я. Слушай, ты же всегда предпочитала общее благо? Твоя смерть вполне подходит под это понятие.
Сумерки почувствовала, что не может дышать. Он был прав – до последнего слова… все это «кино», все ее опасения он выразил кратко, точно и логично. И при всей своей ненависти Сумерки поняла, что пора признать поражение.
- Умеешь ты подбодрить обреченного… Но да, тут ты прав. Давай сюда свое лезвие, я хочу, чтобы все было быстро. Только знай – я тебя все равно ненавижу. Давай, руби уже, не нужны мне тут слезы и сопли! – Сумерки с силой зажмурилась, и…
- Привет, - сказала Смерть. Она стояла посреди все той же картины, что Сумерки смотрела без попкорна, только теперь все замерло. А Нехороший так и застыл с занесенной для удара косой.
- Давно не виделись, - ответила Сумерки, на всякий случай проверив шею на целостность. Смерть почти по-человечески усмехнулась:
- О, да. Почти целый день. Ну что, я нужна?
- Забери меня отсюда… Правда. Я устала. Люди вокруг меня тоже. Однажды я сорвусь – и что тогда? Мир умоется в крови?
- А знаешь, это ведь все обман. Ты повелась на простейшую иллюзию. Этот мальчик может повернуть ход твоих мыслей в выгодном для него направлении, но факты остаются на месте. Вспомни все еще раз, подумай. Ты же не дашь иллюзии завладеть твоим разумом?
- Даже если это иллюзия – наверняка в действительности так оно и будет. Подозрение не возникает на пустом месте… И вообще – я уже ни в чем не уверена…
- Ничего, я подожду, - сказала Смерть.
Сумерки продолжала тупо разглядывать трупы людей в ее миниатюрном озере крови. Рассмотреть лицо Неба не получилось – нелегко все-таки нарисовать образ человека в мельчайших подробностях, если ни разу этого человека не видела. Интересно, что она потом с ней сделает? Впрочем, какая разница: ведь ее, Сумерек, к этому времени уже не станет. А может, пусть все так и будет? Разве не лучше умереть раньше – но самой собой, чем потом, уже успев стать чудовищем… А мир пусть живет своей жизнью. Или… Нет, слишком гладко все складывается, что-то упустила. Кого-то здесь явно не хватает… Неужели она… и команду свою так же убила? Нет, решительно – нет! Даже в иллюзии она такого не представила. Ведь они бы точно, непременно удержали бы ее от всего этого! Без сомнений! Проклятый иллюзионист почти уже внушил ей идею о спасительной смерти, но это же полнейший идиотизм! К тому же, Смерть довольно прозрачно намекнула…
- Скажи, твое присутствие означает, что…
- Да, они рядом. Какие будут предложения?
Сумерки закусила губу. С одной стороны, как-то с трудом верилось, что кто-то ее спасет… А с другой – жизнь приходит и уходит, а мир вечен (или что-то вроде этого). В ее руках – Смерть. Точнее, как в руках – просто в тесной связи с ее душой… Но так или иначе – если она позволит каким-то маньякам из лабораторий забрать ее – мир вряд ли изменится в лучшую сторону, а имя Мазюковых навсегда смешают с грязью. И личные счеты уже ни при чем, дело касается уже баланса. Разве некромант не должен сражаться, пока есть такая возможность?
- Ладно уж… Давай не ударим в грязь лицом! Этот чувак меня, определенно, бесит.
В этот момент удар, направленный точно в шею Сумерек, был изящно перехвачен, и Нехороший второй раз в жизни увидел самую страшную из улыбок.
Кира из последних сил зажимала рот. Машина для камикадзе! А водитель – самый настоящий маньяк, которого надо срочно изолировать от общества! А ощущения… Кира твердо решила, что если выживет – до конца дней своих будет ходить пешком.
- Так. Еще раз, - медленно заговорил Ночь. – Ты сама видела это разрешение? И была трезва?
- Я всегда трезва… – пробормотала Кира сквозь подступающую тошноту. А для большей убедительности добавила: – Конфетка!! Да, да! Я видела фамилию «Мазюкова», Поле вызывающего не было заполнено, но теперь я уже уверена: это точно он! Этот парень мне сразу не понравился… Но… может, мы успеем их остановить? Он же не сможет ничего сделать, пока Сумерки сама не распишется…
Машина резко набрала скорость, Киру вжало в сидение.
- Она точно согласится! – истерически выпалил День. – Черт… нашлась тут поборница правды… Если мы не опоздаем – это будет чудом! Блин, Кира! Который поворот ваш?!
Секунду все молчали…
- Ты пропустил его, дурень!!!
- Ничего, срежем дворами!
Следующие три минуты стали для Киры Арманьяковой эпизодом, который она решительно вычеркнула из своей памяти.
До спортзала добежали, нагло расталкивая всех, кому не посчастливилось оказаться рядом.
- По-вашему, она такая дура, чтобы устроить дуэль в нашем спортзале?! – ужаснулась Кира.
- А почему бы и нет? – невинно спросил День.
- Да, ведь это вполне логично, - тут же согласился Ночь. – И я доверяю своим ощущениям. Они точно там.
Кира подумала – и предпочла не спорить. Все равно ее мнения никто не спрашивал. Эта парочка пугала ее с каждой секундой все больше и больше…
- К тому же, дверь заперта изнутри. Лично у меня уже сомнений нет, - заключил Ночь. – Вышибаем!
Дверь отлетела на несколько метров вперед, открыв совершенно безумную картину: Сумерки держала истекающего кровью Нехорошего за воротник и пугающе спокойно улыбалась. В глазах у нее не было решительно ничего кроме тумана. И при этом – на ней не было ни царапины, в отличие от Нехорошего: он был буквально обмотан струнами, которые кое-где были видны из-под кожи. Ни одной серьезной раны на нем не было – Смерть явно просто играла со своей жертвой… и прямо сейчас наигралась и собралась убить.
- О! А вот и зрители. К сожалению, вы опоздали, он мне уже надоел. Слишком слабый, сломался буквально после первого серьезного удара, – Смерть демонстративно зевнула и встряхнула Нехорошего – он уже не сопротивлялся.
- Блин! Прекрати уже! – выпалил День. – Ты хоть понимаешь, что Сумерки тебе такого не простит? Ты же убьешь этого парня ее руками!
Смерть непонимающе посмотрела на него и хмыкнула:
- Ну и что? Эта девочка действительно ненавидит его, и я ее отлично понимаю: он обманул ее, обманул всех. И нисколечко не раскаялся, раз пытается продолжать, как минуту назад. Я дала ему шанс при нашей прошлой встрече, но жизнь его совсем не учит. Значит… придется учить мне. Ничего страшного, если он умрет – спасу несколько девушек-некромантов. Так что Сумерки просто обязана будет меня простить.
- Да ты хоть сама-то веришь, что Сумерки может желать кому-то смерти? Даже ему?
- Я желаю. Этого вполне достаточно. К тому же, мне давно хотелось забрать чью-нибудь жизнь, - Смерть невинно улыбнулась, и ее внимание снова было целиком обращено на Нехорошего. – Ну что, сладенький? Думаю, пора уже закончить все это. Ты мог убежать, но отказался от своего шанса. Теперь я буду выпивать твою жизнь медленно и с удовольствием.
Она медленно стянула зубами перчатку с левой руки и плавно поднесла к лицу своей жертвы. Безумная улыбка на ее лице при этом стала еще шире, взгляд опустевших глаз приобрел странную хищность, начинало казаться, что даже клыки у нее стали длиннее…
- Пора прекращать это безобразие, - опомнился Ночь и дернулся вперед… и тут же наткнулся на неизвестно когда выбежавшую вперед Киру – она решительно преградила ему путь и как будто старалась врасти в пол, медленно вынимая клеймору из чехла.
- Теперь это официальная дуэль. Мы не имеем права вмешиваться, - сухо сообщила она.
Пауза длилась секунду. Рука Сумерек уже почти легла Нехорошему на лоб.
- Ой! Кира, что это?! – выпалил День, резко указав в сторону. Кира оглянулась – и ее тут же сбила с ног волна воздуха.
- Черт, я еще не… - прошептала Смерть, но закончить не успела, потому что эта же волна, разогнавшись по пути от Киры до нее, уже просто впечатала ее в стену.
Сумерки медленно открывала глаза. Изображение было нечетким, как сквозь мутное стекло. В голове гудело. Издалека доносился странный голос:
- …Эй! Очнись уже! Если сейчас же не очнешься, я…
- Знаю, знаю… Мне придет конец, меня распнут, освежуют и съедят, - механически пробормотала Сумерки и, уже отчаявшись что-нибудь разглядеть, попыталась нащупать пространство вокруг себя. При первой же попытке дернуться она уткнулась носом во что-то мягкое, пахнущее кожей. Она не успела ничего сообразить, потому что сразу же ее начали трясти за плечи и всячески приводить в чувства – от этого, разумеется, стало еще хуже. Сумерки уже начинала мечтать о пакете для впечатлений, когда что-то щелкнуло ее по лбу, и изображение резко наладилось.
- Ай, – сказала Сумерки после паузы.
- Я же говорил, что это точно сработает, - это прямо перед носом нависла счастливая физиономия Дня. Сумерки уже почти собралась сказать ему все, что накипело, но его быстро оттолкнула рука с черным маникюром.
- Уйди отсюда, придурок! Тут тебе не кружок юного садиста, - буркнул Ночь (так вот откуда эта кожаная куртка у самого лица).
Пока перебранка над головой шла своим чередом, Сумерки пыталась определить свое положение в пространстве и прикидывала способы из этого положения выйти. Самым быстрым показался такой:
- Так! Все отошли и отвернулись. Я сейчас буду пытаться встать.
Как только День и Ночь наконец-то, с шестой попытки, ретировались, Сумерки с трудом присела на полу. Ноги были какие-то чужие, доверять им не хотелось. Радиус обзора теперь расширился, и… Сумерки еле сдержала крик: на полу, почти как труп из иллюзии – только с головой, валялся Нехороший, а рядом сидела Кира – она пыталась распутать струны и была непривычно растрепанной и как будто смущенной. Реальность, вместе с воспоминаниями за последние десять минут, резко вернулась.
- Нет… - пробормотала Сумерки. – Это что, я с ним сделала?..
- Да ничего серьезного ты ему не сделала, - буркнула Кира. – Явь поставит его на ноги за пару минут. Но тебе повезло, что мы успели, ясно? В следующий раз ты должна будешь справиться сама. Намерения твоего демона были вполне серьезными.
- Я знаю, - тихо ответила Сумерки.
Да, Смерть ненавидела его. Намного сильнее, чем сама Сумерки. Он был для нее тем, кто мог стать угрозой ее существованию в этом мире. Смерть хотела уничтожить это препятствие, а Сумерки этого не учла… отвратительная, глупая ошибка! Ведь он больше не сможет никому помешать! Тут извинения ничего уже не значат… просто повезло, что День и Ночь успели вовремя: за это время Сумерки имела все шансы и умереть, и убить человека… Но теперь она знала, что сказать своему Хранителю, и картина менялась… Сумерки не совсем понимала, в какую сторону, но теперь надо было действовать.
Она осторожно подползла к Нехорошему, и он медленно открыл глаза.
- Хватит этого милосердия, - шепотом сказал он. – Убей меня сейчас. Когда раны затянутся, мне придется вызвать тебя снова. Я уже не могу отступить.
- Почему? Что тебе нужно от Смерти? – неожиданно для самой себя спросила Сумерки.
- Этот демон… Он не только убивает. Он может также и дать жизнь. Помнишь, я говорил о моей сестре? Я должен ей помочь… иначе моя жизнь ничего уже не стоит.
- А к чему все эти сложности? Почему ты не мог попросить меня помочь, а?
- А ты согласилась бы? К тому же, ты когда-нибудь пробовала подчинять таких безумных демонов?
- Смерть не такое уж чудовище. Почему бы ей не помочь в хорошем деле? Ну правда! Я ей все объясню! Скажи, зачем все это нужно? Может, я попробую?
- Ты что, смеешься?..
- Нет! Просто… ты был мне другом. Честно. И мне было обидно, что это все оказалось обманом… Я хотела… отомстить, что ли… но даже это громко сказано. Я ни за что бы не сделала всего этого, просто я не сумела предугадать истинное желание Смерти… Но теперь я поняла ее, и знаю, что нужно. Я хочу тебе помочь. Ты примешь помощь от меня? Хотя бы в качестве извинения…
- Ты не понимаешь… моя сестра в лабораториях, поэтому я в зависимости от Неба – она единственный человек, который сможет ей помочь… и ты нужна ей мертвой. Я не могу ничего сделать против ее воли… и ты меня уже не спасешь.
- Это я-то? Да тебя-то? Я таких по пять штук в день спасать могу. Небо не единственный человек, способный вам помочь. И у меня даже есть аргумент. Скажи, тебя, часом, не Сон зовут?
В этот момент Сон Нехороший понял, что плачет.
@темы: Подъем!
Встреча со Смертью
Кладбище гостеприимно встретило вновь объединившуюся Бригаду Ъ диким воплем:
- ААА! Трупашник! Мы все умрем!!!
День нервно хихикнул. Ночь спрятал лицо в воротник. Сумерки судорожно всматривалась в обезображенное истерикой лицо милиционера, размахивающего руками и ногами у ворот, и он начинал казаться ей неуловимо знакомым… А когда она наконец-то признала в этом безумце «Вована», которого встретила в первый день своей работы – ей резко захотелось прилечь. Мертвое выражение лица девочки, помноженное на букет цветов в черной обертке, который она держала в руках, возымело должный эффект: бедняга с религиозным ужасом в обезумевших глазах забрался на крышу своей машины и трижды осенил гостей крестным знамением – на четвертом он упал в снег. Пришлось извиниться и все объяснить. Сумерки долго смеялась. Вована пришлось оставить с Днем и Ночью – чтобы успокоился.
Сумерки воспользовалась суетой, чтобы отправиться на могилу бабушки в одиночестве. Тела там, разумеется, не было, но это не имело значения. Там она наконец-то решилась достать тот платок, в который еще вчера для нее любезно завернули бабушкин пепел. Сумерки с минуту стояла неподвижно, рассматривая содержимое платка и размышляя, что с ним делать, и в итоге просто высыпала его на заснеженный холмик, а потом положила туда же и цветы. Как ни крути, ничего разумнее все равно не придумать.
Она не могла определить, как долго простояла там и о чем думала, но точно она помнила одно: ей совершенно не хотелось плакать. Сумерки уже понимала, что просить прощения глупо, его надо заслужить. Что ни говори, а грех этот так легко не искупишь… Впрочем, настоящему некроманту это должно быть под силу. Ведь разве не для этого существует Орден? Дарить покой тем, кто в нем нуждается, уничтожать тех, кто пытается посягнуть на этот покой. Сумерки впервые осознала, что хочет быть некромантом. Сознание было ясным, как никогда. Хотелось жить. Хотелось быть нужной. Хотелось, наконец, этой странной, тяжелой, безумной и приятной работы!
Сумерки встряхнулась, как после сна, и собралась было уходить… Но и тут не обошлось без сюрпризов: ей навстречу выбежали День и Ночь, «в боевой готовности» и с охапкой плохих новостей: первая заключалась в том, что как раз в этот момент на кладбище засекли некроголема. А вторая – в том, что разделаться с ним предстояло (кто бы мог подумать) именно Бригаде Ъ, так удачно оказавшейся на кладбище! Скрепя сердце и скрипя зубами, Сумерки надела перчатки и последовала за своей командой. Она понимала, что именно сейчас должна доказать, что достойна называться некромантом – исключить эмоции, вычеркнуть человеческий фактор – иначе ей не заслужить Хранителя и никогда не узнать всей правды. Она была настроена более чем решительно.
- А ты быстро пришла в форму! – заметил День. – Мы уже начали думать, что тебя надо познакомить с Тем Парнем!
- Ну, переосмысление внутренних запретов дает свои плоды, я в этом плане человек вполне самодостаточный… а кто такой Тот Парень?..
- Да есть в лабораториях один. Его имени никто не знает. Сейчас многие начинающие обращаются именно к нему: боевое крещение – тяжелая вещь, все такое… Его способность – создавать иллюзии и управлять эмоциями людей – он превосходный психолог…
- По крайней мере, так говорят, - уточнил Ночь. – Мы его не видели. Но я слышал, он убивает Восставших посеребренной косой. По мне – так дешевый пафос.
- Кошмар! Таким нельзя доверять психологическую помощь! – ужаснулась Сумерки.
- Это Орден, пора привыкнуть! - отмахнулся День.
Мысли у Сумерек от этого заметно помрачнели. Она вообразила себя в психиатрическом кресле и маньяка с косой, сидящего возле нее и приторным голосом спрашивающего: «Ну-с, на что жалуемся?»… От этой картинки девочку прошиб холодный пот. Она из последних сил пыталась сконцентрироваться на нужном – то бишь на том, что на кладбище некроголем, и надо быть готовой ко всему!.. Не смей подвести свою команду!
Несмотря на неподготовленность некоторых членов экипажа ко всему, через пару минут уже был слышен характерный вой, а вскоре Сумерки увидела и ту пятиметровую хреновину (иного слова она просто не подобрала). Существо это выглядело так, будто оно вместе со своим создателем пило, не просыхая, две недели – так оно перекосилось. Много частей разных тел, мало согласованных друг с другом, лица разных людей, причем в местах, для лица совершенно не предназначенных… некоторые части голема были предусмотрительно перехвачены ремнем или веревкой, другие – вовсе осыпались… Гадкая тварь, короче. Она склонилась над чем-то – Сумерки заметила чью-то страшную оторванную руку в луже крови… А рядом валялся… она не могла поверить своим глазам – это был Нехороший.
К горлу подступил комок. Он еще шевелился, но существо уже с каким-то чудовищным любопытством рассматривало его – еще немного, и тыкать начнет. Но еще секунда в запасе была… Непонятно, как он здесь оказался, как обогнал бешеную «копейку», как прошел через оцепление… но это все не важно! Сначала – спасать, потом разберемся, решила Сумерки.
- Ну что, вперед? – не очень уверенно сказала она – и наткнулась на два непонимающих взгляда.
- Не успеем, - сухо сказал Ночь. – Забыла правило? Таких окружают, нужно минуты две… За это время от него останутся максимум кости.
- Что?..
- Эту тварь не убить с одного выстрела, мы ее только спровоцируем, - сказал День, плохо изображая спокойствие. – Парень уже труп, а если мы прямо сейчас дунем его спасать – то очень быстро к нему присоединимся!
Сумерки не верила своим ушам. В голове у нее сдвинулась какая-то шестеренка, которая отвечала, видимо, за цвета этого мира – все резко потемнело.
- Вы что, совсем?.. – пробормотала она. – А как же все принципы Ордена, баланс между мирами живых и мертвых?.. Когда мертвый убивает живого – не это ли несправедливость в высшей форме, а?..
- Есть ситуации, когда некромант ценнее обычного человека! – огрызнулся День.
- Человек есть человек! – Сумерки откровенно вспылила и совершенно забыла о том, что громкий голос может привлечь голема. – Знаете что? Я пойду и вытащу его сама! Не хочу, чтобы он так по-идиотски умер… после сегодняшнего!
Она развернулась, чтобы, как истинный герой, броситься на помощь, но что-то ее удержало. За руки. И за шею…
- Переосмысление внутренних запретов плохо на тебе сказалось! – прошипел над ухом голос Ночи. Как всегда, идеальный захват. И как всегда – никакой надежды вырваться.
- Просто дай мне его спасти! – прохрипела Сумерки. – Это личное! Я перед ним виновата, я говорила то, чего не думала, и думала не то, что думала!.. Пусти!
- Нет! Кто, по-твоему, дороже – какой-то парень или ты?
- Разумеется, тот, кто выживет! Пусти меня, я убью эту хреновину и спасу его! И делайте, что хотите! – она в очередной раз попыталась вырваться, но это было бесполезно.
В голове выстроилась незамысловатая логическая цепочка:
1) Нехорошего надо спасать
2) Надо срочно что-то предпринять
3) Для этого нудно вырваться
4) А это на данный момент невозможно.
Господи, какой же я ужасный некромант! – в отчаянии подумала Сумерки. Разве можно допустить, чтобы он погиб вот так – получить самый идиотский (и наверняка первый) отказ от девушки, оказаться на оцепленном кладбище и быть растерзанным омерзительным чудовищем?.. Она должна, обязана его спасти! Если бы только быть сильнее… Сейчас Сумерки отдала бы все за силу, чтобы не допустить всего этого…
Что-то случилось, подумала Сумерки. Она почувствовала это краешком сознания, еще не понимая, в чем дело. Она по-прежнему стояла в нелепой позе, с руками, так же скрученными за спиной, но теперь вокруг стало неправдоподобно темно. И, как ей показалось, сильно воняло мертвечинкой. В этой кромешной тьме Сумерки увидела фигуру в темном балахоне.
Увидела. Закрыла глаза, снова открыла – глюк не пропал. Какой качественный глюк! – успела подумать Сумерки. И тут же осадила себя: спокойно! Устойчивых галлюцинаций у тебя по определению быть не может, потому что ты не День! А тогда остается один вариант – это то самое откровение демона, которое тебе обещали с детства! Сумерки откровенно не знала, что от нее теперь требуется. Набравшись смелости, она спросила у фигуры:
- Простите, а Вы… Кто ты?
- Я – Смерть, - был ответ. Голос оказался женским и низким, даже бархатным.
- Очень рада встрече, - выдавила Сумерки.
И что теперь? По пятьдесят – за знакомство?..
Вдруг Смерть приблизилась – неестественно быстро, словно просто шагнула из одной точки пространства в другую: секунду назад Сумерки видела лишь силуэт, а теперь у нее прямо перед носом было ее лицо. Точнее, не лицо… просто очень живая маска, а прорези для глаз буквально источали черноту. Сумерки потеряла дар речи, а Смерть как будто усмехнулась:
- Я тоже. Ты даже не представляешь, насколько. Я очень долго ждала этого дня. Ты наконец-то готова заключить контракт?
Мысли встали на место. Пляши, Мазюкова!.. Теперь у тебя появился реальный шанс исправить ситуацию, и ты просто обязана им воспользоваться! Никаких сомнений просто быть не может!
- Да! Мне это очень нужно, срочно! – на одном дыхании протараторила девочка.
- Сейчас тебе нужно срочно. А что ты делала до этого? Я так хотела увидеть мир людей. Только ты можешь меня туда вывести, и ты была так бессердечна…
- Что ты хочешь взамен? – перебила Сумерки. Смерть, кажется, не только не разозлилась, но даже осталась довольна.
- Дай мне насладиться этим миром. Дай мне свое тело, чтобы я могла хоть немного чувствовать то, что чувствуют живые. Не насовсем. Хотя бы на то время, пока я тебе нужна. Согласна?
- Да!
Демоница улыбнулась. Точнее, это Сумерки догадалась, что она улыбнулась. Только теперь Сумерки заметила, что чувствует ее мимику достаточно уверенно.
- Тогда заключим наш контракт. Ни одна печать не скрепит наши души, а только твой первый поцелуй, осознанно отданный мне, - это способ отдать твою душу – разумеется, только тому, кто в силах ее забрать. Ты не растеряла решимость?
Что? И это – контракт? Ерунда какая!.. Нет времени думать и ломаться!
- Нет, я согласна на все! – выпалила Сумерки.
В этот момент Смерть сняла свою маску, и Сумерки успела только заметить, как ее будто поглотила чернота…
А в следующий момент ее окатило водой. Ориентация в пространстве была безнадежно утеряна, ноги держали плохо, голова была ватная, в правом ухе как будто квасил целый духовой оркестр, а в левом мрачно догонялся одинокий старый волынщик. Когда Сумерки отплевалась и убрала прилипшие волосы с лица – поняла, что стоит в куче пепла, а вокруг везде тянулись ее собственные струны. День и Ночь стояли неподалеку, непонимающе глядя на всю эту разруху. Эйфория от призыва мигом улетучилась…
- Тьфу! Что за… Какого черта? – выпалила Сумерки, судорожным движением проведя рукой по лицу и волосам. А потом, отдышавшись и сообразив, откуда может взяться столько воды на заснеженном кладбище, добавила:
- Ну, и кто это сделал?
С минуту День и Ночь тупо стояли, уставившись друг на друга.
- Кто-нибудь собирается мне объяснять, что только что случилось, что я пропустила и каким образом я в этом участвовала? – старательно проявляя терпение, спросила Сумерки.
- Ты его убила. В одиночку, - сообщил Ночь.
- Э? – Сумерки снова посмотрела на свои руки, на струны, обмотавшие все на свете, почесала затылок…
Неужели свершилось? И теперь можно будет работать по-человечески? Мечта сбылась?
- Что, правда?.. Одна?.. И каким образом? – пробормотала Сумерки. Ее занимал один вопрос: как проявляется ее долгожданная сила.
- Жестоким, - буркнул Ночь, всем лицом выражая то, что он уже успел подумать о Сумерках и ее демоне не самые приятные вещи.
День в сотый раз осмотрелся, задумчиво почесал затылок – и наконец-то заговорил:
- Ну, кажется, так… Дай бог памяти… Сначала ты дала Конфетке такого пинка, что едва не вырубила. Потом пересекла расстояние метров в тридцать в два прыжка, неизвестным мне приемом буквально обмотала голема струнами, направила по ним какой-то импульс, от которого струны почернели, а монстр начал рассыпаться в пепел… то, что осталось, ты добила канцелярским ножом – вон он, кстати, не теряй…
День указал на треснувший череп, из которого торчал макетный нож Сумерек – ее драгоценный, имевший почти сакральное значение нож, которым она пользовалась бережно и исключительно для хорошей бумаги… Сумерки почувствовала дрожь в коленях. Что-то было не так. Даже в состоянии аффекта она бы такого не сделала…
- В общем, кажется, ты была одержима! – подытожил День и тут же поспешил поправиться: – Но это ничего! Бывает! Вам с Хранителем того… просто… договориться надо… случай-то не первый… Ты не пугайся…
Сумерки его уже не слушала. Наступила фаза полного отторжения. Ну почему, почему ты, Мазюкова, ничего не можешь сделать по-человечески? Призвала – и то со спецэффектами! Одержима, договариваться… Торговаться надо было!.. А ты опять пошла на поводу у своих страхов, так боялась упустить этого демона, этот единственный способ спасти Нехорошего и стать некромантом… Не успела решить одну проблему – а теперь их будет целый мешок. В общем – держись, Мазюкова, за стул: неприятности будут сыпаться, как из рога изобилия. Как бы действительно в кресле психиатра не оказаться…
Сумерки стояла и думала о тщете всего сущего. Она понятия не имела, что должна сейчас чувствовать. А чувствовала она примерно следующее: что-то удерживало ее за плечи, в этих местах по коже как будто пробежали огненные искорки, стало до странного жарко, и… что-то горячо прикоснулось к ее губам?
В панике Сумерки переключилась на реальность, но явно опоздала: рядом стоял День и невинно хихикал, пытаясь освободиться от шарфа, который Ночь свирепо затягивал у него на шее.
- Да ладно! Так давно хотелось это сделать! – пояснил День.
Сумерки после этих слов окончательно осела в сугроб. Дожили…
- Ну ты все-таки и придурок, - мрачно сказал Ночь.
- А что такого?! – тут же возмутился День.
- А то, что это психологическая травма на всю жизнь! После такого не восстанавливаются!
- Можно подумать, ты не восстановился!
- Еще раз вспомнишь… - зловеще прошипел Ночь.
- Нет, я не понимаю: ЧТО ТАКОГО?
Сумерки бы еще долго слушала эту глупейшую перебранку над головой, если бы реальность снова не напомнила о себе в самой невежливой форме. Пришлось взять себя в руки и, забыв о случившемся, вернуть всех к насущным проблемам:
- Я, конечно, все понимаю, и тема эта очень важна в масштабах нашей цивилизации, но можно минуту внимания? – для верности Сумерки подняла руку. – Я тут, кажется, примерзла к чему-то железному… Да не смотрите на меня так! Мы с вами, кстати, еще не выяснили, у кого хватило ума облить меня водой на морозе. Короче, я вижу две перспективы: или я вы меня все-таки вытаскиваете, или, что вероятнее, я остаюсь здесь до весны.
Вытащили. В сугробе оказалась… коса. Только не такая, какие используют в нашем продвинутом отечественном сельском хозяйстве, такая скорее Смерти подойдет: сразу видно, что это именно оружие, которым сносят головы. И говорил об этом, в первую очередь, кровавый след на лезвии. День тут же, со своим вечным любопытством, вытащил косу из снега и несколько раз взмахнул ей так, что всем, кто имел неосторожность оказаться поблизости, пришлось нырять в сугробы.
- Живут же люди! Посеребренное лезвие, гравировки… И идеально сбалансирована, туды ее в качель! – плохо скрывая свое восхищение, резюмировал День.
Коса тут же захватила все мысли Сумерек. Интуиция подсказывала ей, что это должно быть как-то связано с сегодняшними новостями и событиями, но пока что в голове царил первозданный хаос. Забыв о сугробах и о том, что недавно была приморожена к этой косе, с криком «Ой, а можно мне тоже посмотреть?», Сумерки подскочила к Дню – и теперь Ночь спасался в сугробе в одиночестве. Пережив первый восторг, Сумерки осмотрела косу придирчивым взглядом Шерлока Холмса, с закрытыми глазами заскользила пальцами по лезвию, древку, нашла какую-то точку неровности и… сложила оружие до размеров клинка. Оружие было явно рассчитано на «двойную жизнь».
- Однако, - пробормотала она. – Кто-то действительно неплохо живет… Цивилизэйшн! Некромант явно приспосабливается к жизни «в миру».
- Интересно только, чье это мирское добро по сугробам на кладбище разбросано? – вслух подумал Ночь.
Все пожали плечами и, не сговариваясь, пошли рассматривать тело автора безобразия, которое Сумерки давеча стерла в порошок.
Судя по остаткам истертой куртки, страшненького зеленого свитера и выцветших джинсов, все дружно пришли к выводу, что он обладателем столь шикарного оружия быть не мог. Через пару секунд молчания Сумерки звонко хлопнула себя по голове. Все встало на свои места…
- Мне в голову пришла идея, – сообщила она. – Точнее – две идеи. Точнее – три. Первое – дайте мне скорее шапку, пока я менингит не заработала. Второе – как-то мне не нравится то, что Нехороший исчез… И третье. Если помимо нас четверых, кроме него тут никого живого не было… то мы с вами можем предположить… что… что он и наш загадочный жнец – одно лицо!
День и Ночь задумались над этой неожиданной идеей, а Сумерки, незаметно для самой себя понизив голос, продолжила:
- А чем, говорите, пользовался ваш загадочный Тот Парень? Который превосходный психолог?..
День нервно сглотнул. Ночь передернулся. А Сумерки уже не сомневалась. Это было элементарно, как дважды два: иллюзионист с косой сегодня едва не украл ее демона!
- Так! Я к этому козлу домой. Аргумент у нас есть – отпереться не получится! И если это он – я просто снесу ему башку его же треклятой косой!! – она разложила оружие на всю длину и эффектным жестом перерубила куст. Полюбовавшись на падающие ветки, Сумерки тут же поправилась:
- Ну, по крайней мере, вытрясу из него всю информацию, касающуюся моего хранителя и того, как он на меня вышел.
Повисла нехорошая пауза.
- А это точно будет правильно? К тому же, лично я бы не рискнул предпринять подобную авантюру – с этим новым хранителем лучше не светиться… хотя бы первое время, – рискнул вставить Ночь.
- Точно, а сегодня лучше воздержаться от глупостей и для начала выпить! – тут же согласился День.
Подумав с минуту, Сумерки спросила:
- Вы это серьезно?
- А то! – выпалил День. – Много алкоголя и мороженое – все, что нужно для счастья! А друг твой до завтра далеко не уйдет. Целый вечер – чтобы достойно отметить твое полноценное вступление в ряды некромантов!
- По традиции, только с этого момента должно начинаться обучение, но это не для нашего уникального случая, - мрачно пробормотал Ночь, но его слова утонули в шуме: День, как обычно бывало в минуты особенного безумства, начал напевать какую-то ересь, вроде того «ай-яй-яй, ме аморе», которое он угрожал исполнить под балконом в случае провала идеи Киры (да, это была серьезная угроза).
- О боже, ну почему все всегда этим заканчивается, - бессильно промямлила Сумерки, наблюдая за безумными танцами под соответствующий аккомпанемент.
- Это ерунда, - заметил Ночь. – Раньше было и того хуже: он любил рано утром запевать «Голубую луну»…
- Да, Бог меня явно миловал, – Сумерки торопливо перекрестилась, но не успела завершить этот жест, как День восторженно воскликнул:
- Точно! Ностальгия-то какая! Го-олубая луна…
Сумерки и Ночь понимающе переглянулись и хором вздохнули.
Однако к пятому первому куплету Ночь еще проявлял выдержку буддийского монаха, а вот Сумерки уже чувствовала первые признаки белой горячки:
- Или я заставлю его сменить пластинку, или заработаю психоз!.. Эй, человек-оркестр! А помнишь такую песню: «Гитар, гитар, гитар… Ком ту май будуар…»
- О! Точно! Отличная вещь! Только я не все слова помню.
- А ничего, я подскажу, - с не до конца скрытой иронией заверила Сумерки, и они уже вместе затянули еще более глупую песню… спустя минуту Ночь уже пританцовывал вместе с ними. Да, ничто так не объединят, как совместные занятия идиотизмом после хорошего нервного потрясения, отрешенно подумала Сумерки.
В итоге поход на кладбище закончился тем же, с чего и начинался: чудовищное поведение приличных, казалось бы, некромантов до смерти напугало какую-то старушку, а Сумерки, с ее эффектно закинутой на плечо трофейной косой, бедная женщина и вовсе приняла за Смерть, явившуюся за ней (и была не так уж далека от истины!), и пришлось откачивать несчастную прямо на месте…
Дом встретил Бригаду Ъ настойчивым мяуканьем Снежка. Вразумительно объяснить появление котенка Сумерки так и не смогла. Не говорить же, что она уже готовилась жить одна, а зверя ее уговорил подобрать иллюзионист-Нехороший! Пришлось говорить о сострадании и чудачествах ее переменчивой натуры, которые проявились именно вчера вечером.
Спасение пришло оттуда, откуда Сумерки ждала его меньше всего: пришли гости. Гостями оказались Цветочек и Солнышко, и пришли они с рыбом и пивой. Цель их внезапного визита пришлось выпытывать чуть ли не с боем: обе уверяли, что просто не могли придумать, где бы получше напиться.
- Ну ладно, ладно! – сдалась Цветочек. – Мы же с Солнышком не знали, что эта дурилка вернулась в Орден! Мы пришли промывать ей мозги! – она многозначительно потрясла бутылкой с коньяком.
Сумерки замерла, не донеся до рта бутерброд. Идея о промывании мозгов вызывала у нее зуд в пальцах.
- Ну прости, - поправилась Цветочек. – Кто же знал? Могу сказать, что теперь тебе действительно не стоит светиться: не нравится мне то, что твой демон совершенно не поддается контролю.
- Да, да, - проворчала Сумерки. – И вообще – я не хочу об этом больше говорить – вы и так знаете больше, чем я хотела бы, - в доказательство того, что тема закрыта, она взяла Снежка на руки и перестала замечать все, кроме мурлыкающего котенка.
- Да не дури! – Цветочек расхохоталась. – Зато теперь ты полноценный некромант! Как говорится, именно теперь ты наконец-то вошла в состав своей команды. И знаете, люди, вы отлично друг другу подходите: Блондинка, Конфетка и… Дурилка!
- Ч-что?!
Все дальнейшие события происходили в полнейшей тишине. Перебрав с выпивкой, Цветочек забыла, что теперь уворачиваться придется не от двух ударов, а от трех. Да и Сумерки с непривычки немного перестаралась. Солнышко несколько секунд недоуменно хлопала глазами, но не успела она собраться с мыслями и как следует разозлиться, - как увидела перед собой лестничную площадку, а дверь за ней уже захлопнулась.
- Рашшлабься, - прошамкала Цветочек (в общем замешательстве кто-то успел дать ее Солнышку в руки). – Пушть эта компашка отдыхает беж наш… раж в году можно.
- Эй, я все слышала!!! Что еще за «раз в году можно», а?! – раздался из-за двери возмущенный голос Сумерек.
Цветочек тем временем уже спокойно встала на ноги, подвигала челюстью, проверила целость рук и ног – и решительно двинулось вниз по лестнице. На непонимающий взгляд Солнышка она спокойно ответила:
- Ничего-ничего. Пусть побесятся в свое удовольствие. Что-то мне подсказывает, что скоро обстановка этого уже не позволит.
@темы: Подъем!
С нуля
Сумерки проспала. Когда утром так тихо – можно валяться целую вечность и не чувствовать времени. Если бы Снежок не разбудил, забравшись к ней на голову, – она бы так и пролежала весь день. Сумерки сама удивилась, обнаружив, что котенок стал чистым и как будто толстым. Когда это она успела помыть его? Видимо, когда была в трансе.
Она с какой-то мертвенной неторопливостью покормила Снежка и собралась в институт. Ей было дико запирать дверь на все обороты. В глубине души она отлично понимала, что заставляет ее чувствовать себя так странно, но почему-то вчерашние события как будто спрятались от ее сознания. Мысли обходили все эти воспоминания. Сумерки не думала об этом, ей просто было не по себе – но и это чувство ушло к тому времени, когда автобус доплелся до института. К моменту, когда она едва не врезалась в дверь, ее мозг уже был чистым листом – только музыка гуляла по пустому пространству головы от уха к уху. Пустота – не такое уж и неприятное ощущение, заметила Сумерки. Она помнила, что недавно ей было тяжело – так невыносимо тяжело, что голова готова была разорваться от чувства вины и ненависти к себе, от страха перед другими и даже какого-то подобия ненависти… Теперь ей было легко. Ничего, что это глупо, ничего, что не вяжется с моралью. Вся эта жизнь – со страданиями, метаниями и сомнениями – закончилась. Теперь все можно будет начать сначала. Понедельник – отличный день для начала новой жизни.
С немного пустой головой и по-настоящему пустым листом вместо задания, вооруженная фальшивой справкой, вложенной в тетрадь, Сумерки подошла к деканату. Что-то заставило ее посмотреть на доску объявлений: все-таки целую неделю пропустила. Когда ее взгляд упал на одну из бумажек с печатью деканата, она едва сдержала крик ужаса.
Ее фамилия – в списках на отчисление?!.. Этого просто не может быть! В голове всплыла одна из спрятавшихся мыслей – о том, что были люди, рядом с которыми ей было настолько наплевать на все вокруг, что она не боялась отчисления… Неужели эти мысли… оказались настолько материальны?..
- А-кхм, - сказала Сумерки. Даже когда она отвернулась от доски – объявление маячило у нее перед глазами. Это было самой последней каплей… Больше нечего терять…
«Нет, - приказала себе Сумерки. – Так нельзя. Если сейчас сдашься – все, что было раньше, еще тогда, когда ты пыталась жить, как человек, – потеряет смысл. Сражайся до последнего!» - и она пошла в деканат – сражаться.
Сражение завершилось уверенной победой справки. Повезло. Впрочем, как выяснилось, эти списки были попыткой одного из преподавателей призвать прогульщиков к порядку, и для Сумерек, покладистой девочки, случайно попавшей под раздачу из-за единственного прогула, реальной угрозы они не представляли. Сумерки вышла из деканата, вытирая холодный пот. Пространство раскачивалось. Все вокруг казалось кривоватым и странным. Она все еще была студенткой – и это было чудом. Сумерки судорожно собирала и перерабатывала факты. Она находилась в полном вакууме и не могла адекватно воспринимать действительность. Надо было срочно разработать план жизни, иначе сейчас она осядет на пол – прямо здесь, у дверей деканата – и останется сидеть навечно…
План получился такой:
1. Не быть некромантом / панком / чучелом / местным придурком
2. Учиться
3. Дружить с правильными людьми
4. Завязать с глупыми развлечениями, идиотскими картинками и сидением в ванной по полтора часа
5. Развлекаться по минимуму, и только с пользой для дела, перестать читать фентези, читать только классику
6. Учиться!!!
7. Окончить университет
8. Найти перспективную работу
9. Добиться успеха в сфере архитектуры, и ни в какой другой!
10. Выйти замуж
11. Стать состоявшимся человеком
12. Умереть в постели в окружении семьи и быть с честью кремированной (да, именно кремированной, и никак иначе).
Это был неплохой жизненный план.
Хотя нет, он был отвратителен, мерзок и отчаянно противен – там даже нет тринадцатого пункта!.. Но он был правильным – таким, какой нужен нормальному человеку, коим Сумерки решила срочно стать. Это был ключ к человеческому счастью. Она записала план в блокнот и удовлетворенно улыбнулась. В этот момент на нее и налетела Саша.
- Сумерки! Ты вернулась! Видела списки? Ты не переживай, все хорошо, - она очаровательно улыбнулась и беспечно махнула рукой на бумажку со страшными печатями.
- Знаю уже, - как можно более искренне рассмеялась Сумерки (надо следовать пункту 3!). – Лучше расскажи, что там без меня произошло. Я много чего пропустила и намерена усиленно нагонять.
- Да почти ничего не пропустила. Скажи лучше, что это был за загул на неделю?
- Да так.
Саша была обескуражена этим ответом. А где же положенные «зажигала с некромантами», «носила на кладбище гостинцы», «усмиряла мертвецов» и прочий черный юмор? Увидев Сашино недоумевающее лицо, Сумерки сама спохватилась и торопливо успокоила ее:
- Понимаешь… я… могилу рыла. Прежней себе. Так или иначе, я хочу начать жизнь с нуля! Вчера мне один человек сказал, что надо верить в завтрашний день, и я планирую этим и заняться. Чертежи и академический рисунок, проекты и РГР - трепещите, ибо всех вас сделают! В смысле, выполнят. Вот так.
Саша окончательно выпала в осадок. Ох, недаром вчера весь день шел снег: Сумерки решила «начинать жизнь с нуля» и еле успела вставить свою извращенную шутку. Она неестественно позитивна и, кажется, готова рисовать не всякую ерунду, как обычно, а то, что требуется… Что-то явно не так…
- Всем привет! – это появился Вася Нехороший – самый странный, по мнению Саши, мальчик. Сумерки от его появления, как водится, передернулась и покраснела.
- Угу, - смущенно буркнула она.
- Привет-привет! – улыбнулась Саша. Разумеется, от ее взгляда не укрылось то, как Нехороший смотрел на Сумерки. Это было, с ее точки зрения, совершенно иррационально – все-таки эта девочка была явно не из нормальных: и внешность была, скажем так, на любителя, и характер не из легких. Но Саша всегда считала, что и Сумерки тоже достойна счастья, и поэтому заставила подозрения заткнуться и искренне порадовалась за нее. Это несчастные люди становятся странными, все счастливые – нормальные. Вот появится у нее парень – пусть и не самый симпатичный, пусть и нелепо одетый и весь в булавках – но от этого всем будет лучше. Поэтому Саша поспешила под благовидным предлогом покинуть эту парочку и озаботиться собственной жизнью.
Лекция для всего потока. Встреча с Кирой была неминуема. И она, разумеется, произошла. Чудом увернувшись от пощечины, удар по голове Сумерки все-таки схлопотала. Вместе с болью резко нахлынули и воспоминания о вчерашнем дне. Пустота отступила, вернулись все те ужасные ощущения внутреннего умирания.
- Отойдем, - процедила Кира и вытащила Сумерки в коридор.
- Ты не обязана ходить за мной. Я больше не некромант и не намерена больше пытаться призвать Хранителя, - сказала та, как только дверь у нее за спиной закрылась.
Кира испытывающе посмотрела на нее, но не смогла прочитать ничего – это было непроницаемое, какое-то ненастоящее лицо.
- Да? Ну, и что же тебя подвигло на такое решение? – вспылила Кира. – Почему ты ушла, ты же все сделала правильно! Пусть и не сразу, но зато сама – в чем проблема? Это твое боевое крещение! Начинать с близких родственников, конечно же, сложно, но ты сумела!
- И ничем хорошим, как видишь, это не закончилось. Посмотри на меня: я – не просто худший, я САМЫЙ хреновый некромант не только Забадайска, но и всего Ордена. Я не могу упокоить даже того, кто в этом действительно нуждается, я не могу переступить понятие «убийство». Из-за этого я причинила бабушке много боли. А команде моей от меня были одни только неудобства. И Цветочек ни разу не была мною довольна. Я взвесила факты и поняла, что всем будет проще без меня, чем со мной. Поэтому все правильно. Прошу, не сердись и отпусти меня с миром.
- Буду сердиться! – выпалила Кира. – Буду, потому что бегство – это самый низкий поступок! А знаешь ли ты, к кому домой пришли твои День и Ночь?!
- Ну? Просвети меня, - скептически фыркнула Сумерки и отвернулась. Кире стало по-настоящему противно смотреть на нее.
- КО МНЕ! И пили весь вечер. А потом устроили такие песнопения, что все собаки в округе завыли!
Сумерки пожала плечами.
- Это уже их проблемы. Мне все равно.
- Эгоистка, - в бессилии прошептала Кира.
- Эгоистка. И вообще та еще сволочь. Посему, позволь избавить тебя от общества столь непотребного элемента, - Сумерки развернулась и ушла, оставив Киру в одиночестве.
Итак, все мосты сожжены. Пришлось пожертвовать даже дружбой. Такому некроманту, как Сумерки, не место в Ордене. И о чем она думала, когда приняла предложение Дня и Ночи? Вероятно, о том же, о чем она думала в день воскрешения своей бабушки – о собственном одиночестве. Отвратительно и недостойно. Теперь все изменится. Ничто не мешает воплощению цели, сформулированной в пункте 12 жизненного плана. И никто другой больше не будет страдать.
Отсидеть все лекции было нелегко: вопреки ожиданиям, после разговора с Кирой на душе стало еще поганее. Установка «Никто больше не будет страдать» предполагала, что всем станет легче, но Кира выглядела скорее разбитой, чем злой, и от этого хотелось пойти и повеситься где-нибудь. Но убивать себя – тоже не лучшее решение: нечего привлекать внимание. Так делают только последние сволочи. Выйдя из универа, Сумерки всерьез задумалась: как бы вернуть утреннюю приятную пустоту? Может, попытаться напиться? Или обкуриться?.. Или…
- Сумерки, ты куда? – это сзади возник Нехороший.
- Домой, конечно…
- А о приглашении на чай и «Каннибала» ты, разумеется, забыла?
- А ты на удивление проницателен, - буркнула Сумерки.
- Да, я знаю. Так или иначе, теперь ты вспомнила. Пошли!
Что ж, не худшее решение, вяло подумала Сумерки. Вернейший способ забыться. В конце концов, чем ты думаешь, идиотка? Не это ли твоя мечта? Идеал, который ты так давно выдумала, который просто материализовался в наш мир и появляется именно тогда, когда нужен? Иди и не сомневайся! И чем серьезнее все закончится, тем больше ты будешь похожа на нормальных девушек, а это – пункт 1!
- Хорошо, - пробормотала Сумерки и позволила увести себя к черту на кулички.
В квартире было довольно уютно и до стерильности чисто. Сумерки и Нехороший сидели перед монитором и, потягивая идеально заваренный зеленый чай, смотрели «Каннибала» и разговаривали о ерунде. Поначалу ответы Сумерек были односложными, и каждый раз приходилось заставлять себя говорить, но постепенно она забыла о неловкости. Нехороший оказался на удивление тактичным собеседником – всегда знал, когда следует промолчать, когда нужно заговорить. Он как будто всю жизнь занимался исключительно светскими беседами. Совершенно потеряв контроль над своей речью, Сумерки задала глупейший вопрос, выплывший из неизвестно каких глубин ее мозга:
- Слушай, а у тебя, часом, нет сестры-близнеца?
Слова произвели неожиданный эффект: Нехороший встрепенулся, ухватил Сумерки за рукав и, глядя ей в глаза так, будто мир вот-вот разрушится, дрожащим голосом переспросил:
- С чего ты взяла?..
Сумерки испугалась. Да, ее вопрос был глупым, но кто же будет воспринимать все настолько серьезно?.. Да и что можно сказать?.. «Я видела девушку с твоим лицом и со шрамом на щеке в тусовке некромантов. Как я туда попала? А я туда больше не попаду!» - идиотизм. Подбери слова, подбери слова!
- Эмм… Я просто встретила похожую на тебя девушку на улице… и совершенно не знаю, кто она! Просто красивая девушка со шрамом на щеке…
- Со шрамом?! – Нехороший встряхнул Сумерки так, что она едва не упала со стула.
- Ну да, да! – испуганно зачастила она, на всякий случай выставив свободную руку для защиты и зажмурившись. – Я видела ее в субботу. Всего несколько секунд! Я ничего не знаю, просто сказала то, что пришло на ум! Если она и имеет к тебе какое-то отношение – я ни во что не лезу! Не беспокойся, я все забыла!
- Нет… Просто… показалось. Ведь такого не может быть, она… вообще-то, у меня есть сестра, но она уже несколько лет лежит в коме, и никакого шрама у нее нет, - хватка на плече Сумерек ослабла, Нехороший потер виски и снова беззаботно улыбнулся – только теперь он как будто выглядел решительнее.
– Ты прости, у меня бывают свои тараканы…
- Н-ничего. Скорее, это я ошиблась… в конце концов, все красивые люди похожи друг на друга… - выдавила Сумерки и поспешила заесть свой шок конфетой. Но не успела она дожевать свой антидепрессант, как Нехороший снова держал ее за рукав. И что это на него нашло сегодня?..
- Что? – странно приторным голосом переспросил Нехороший.
- Ничего, - тут же буркнула Сумерки с набитым ртом. «Ну вот. Тоже мне, додумалась! – подумала она. – Это же неприлично! Вечно ты за языком не следишь!»
Наступила долгая пауза.
- Сумерки, почему ты все время отмахиваешься от меня? – твердо спросил Нехороший, и его слова повисли в тишине, как будто только усиливаясь после произнесения. Сумерки подавилась конфетой и закашлялась.
- Кто, я? В каком смысле?..
- Ты даже на «Мертвых тараканов» не пошла. Я… я тебе совсем не нравлюсь? – он смотрел ей в глаза до странного серьезно.
Сумерки замерла в нерешительности. Пытаться отнять свой рукав было немного невежливо, а любой из ответов на такой вопрос будет наглой ложью. Неожиданно в висок стукнула мысль: вспомни пункт 10! Пункт 10 восстал перед ее глазами черной тенью. Он не рекомендовал – он приказывал Сумеркам сделать тот выбор, который сделала бы на ее месте нормальная девушка. Пункт 10 оказался могущественнее ее желаний – и Сумерки окончательно определилась с ответом и, собрав волю в кулак, выговорила:
- Ну п-почему, нравишься, - она хотела прибавить «допустим» или «как бы», но решила, что это грубо – так могла бы сказать старая Сумерки, которую надо как можно скорее вытолкать из сознания.
Нехороший в ответ странно улыбнулся.
- Тогда – прости.
- Э?..
Сумерки не смогла сказать ничего внятного, когда поняла, что он слишком близко. Ближе, чем позволяют приличия! И это он-то? Нет-нет, затараторил внутренний голос, это был поспешный ответ, можно передумать?.. Ну, брякнула глупость, с кем не бывает?.. А теперь – неужели все настолько серьезно? Я же… совсем не люблю его! Не хочу целовать того, кто для меня ничего не значит, не хочу жертвовать принципами в угоду паршивому жизненному плану из двенадцати пунктов, не хочу, чтобы ко мне прикасался кто-то кроме… Не хочу!.. Решительно и однозначно!
Она попыталась отшатнуться, да вот только поздно уже: он слишком приблизился, теперь не скажешь «Я пошутила! Такой вот юмор!», и не убежишь: невежливо. Теперь – держись, Сумерки, за стул: придется быть «нормальной» до конца… А может, случится чудо?.. Господи, пожалуйста, пусть что-нибудь случится!.. Пожалуйста!..
В тот момент, когда в голове у Сумерек все мысли окончательно превратились в кашу, она почувствовала нечто, чего быть не должно – вибрацию в заднем кармане джинсов.
- ААААААА! – это сразу за вибрацией последовал истошный вопль из фильма ужасов. От неожиданности Сумерки, с поразительной точностью повторив этот крик, резко отшвырнула Нехорошего и наконец-то упала со стула (к этому все и шло).
Телефон все еще завывал. Трясущимися от неловкости положения руками Сумерки достала свой мобильник. Звонит… ДЕНЬ?! С чего бы?! Или это и есть то чудо, о котором она молилась секунду назад?..
- У? – сказала на это Сумерки и оглянулась на Нехорошего – тот пребывал в полнейшем недоумении. Дрожащая рука без какой-либо команды со стороны мозга медленно открывает телефон и подносит к уху.
- Д-да, - сказала Сумерки заплетающимся языком.
- Что еще за «да»? Почему так долго не отвечаешь? – неприлично громко крикнула трубка.
- А ты – зачем звонишь?! Я вроде как ушла! С концами! – Сумерки тоже начала повышать голос, несмотря на то, что в комнате рядом Нехороший.
- Концы – в воду! А ну выходи на балкон! – приказал День.
- Пусть это станет для тебя откровением, но я не дома!
- А я, блин, не знаю!!! Ты все еще наша Сумерки, найти тебя так же легко, как… как… что-то! Выходи давай! – злилась трубка.
- Зачем? – Сумерки все больше раздражалась и начинала скрежетать зубами.
- А зачем, по-твоему, людям нужны балконы?
- Не знаю, как там насчет людей, вам он нужен исключительно для курения травы и прочих антисоциальных действий, которые я периодически имела удовольствие наблюдать!
- А ВОТ И НЕТ! Короче, выходи, или я тебя выкурю. Любым способом.
Сумерки уже хотела спросить, что такое «любой способ», но вовремя прикусила язык: к комнате стало неестественно жарко. Эта жара не предвещала ничего хорошего: в любую минуту что угодно могло загореться, еще немного – и выкуривать будет некого…
- Ч-что это? – заикаясь, пробормотал Нехороший, с ужасом озираясь.
Сумерки посмотрела на него взглядом безумца, чья болезнь уже прошла все фазы, известные науке, и коротко скомандовала усталым голосом:
- Открывай балкон, иначе нам конец.
Нехороший повиновался, и Сумерки вышла. С высоты третьего этажа ей открылась самая безумная картина на свете: внизу стояли День и Ночь, а еще была здоровенная растяжка, злобным шрифтом повелевающая: «Сумерки, не дури и вернись в команду!».
- Ну, и что это значит? – недоверчиво осведомилась Сумерки в телефон.
- Ах, тебе и этого мало? – тоже в телефон возмутился День. – Ничего, у нас план B есть! Ночь, давай!
Ночь внизу откашлялся. У Сумерек наверху похолодели пятки: ща ка-ак!.. Надевай каску, короче: умирать будешь долго и мучительно.
Но «ща ка-ак» не было. Ночь хорошо поставленным баритоном запел:
C'est une histoire qui a pour lieu
Paris la belle en l'an de Dieu
Mil-quatre-cent-quatre-vingt-deux
Histoire d'amour et de dsir
Nous les artistes anonymes
De la sculpture ou de la rime
Tenterons de vous la transcrire
Pour les sicles venir
- Что это вообще за безобразие?! Вы что, совсем?!.. – крикнула Сумерки, в панике перегнувшись через парапет. В ответ растяжка упала, продемонстрировав другую, с огромным словом «ДА!». Ночь невозмутимо продолжал свою безумную «серенаду»:
Il est venu le temps des cathdrales
Le monde est entr
Dans un nouveau millnaire
L'homme a voulu monter vers les toiles
Ecrire son histoire
Dans le verre ou dans la pierre
Вокруг действа постепенно стягивались все старушки с ближайших скамеек. Правда, подойти ближе, чем на десять метров, они тоже боялись: уж больно устрашающе выглядел исполнитель серенады и совсем безумно – маньяк с плакатами, маячащий рядом.
Pierre aprs pierre, jour aprs jour
De sicle en sicle avec amour
Il a vu s'lever les tours
Qu'il avait bties de ses mains
Les potes et les troubadours
Ont chant des chansons d'amour
Qui promettaient au genre humain
De meilleurs lendemains
Сумерки медленно выпадала в осадок.
- Кто вас надоумил? – беспомощно простонала она и увидела на следующей растяжке шесть портретов Киры в ряд. Действительно, кто еще предложит песню про соборы – только истинный архитектор (и любитель мюзиклов, конечно)!.. Но предупредительность плакатов поражала…
- Я что, настолько предсказуема в своих вопросах?..
Растяжка «ДА!» вернулась на место (или это еще одна?..). «Эхх… Люблю», - неожиданно для самой себя подумала Сумерки, и эта мысль ее почему-то рассмешила. И это при такой-то песне…
Il est venu le temps des cathdrales
Le monde est entr
Dans un nouveau millnaire
L'homme a voulu monter vers les toiles
Ecrire son histoire
Dans le verre ou dans la pierre
Il est venu le temps des cathdrales
Le monde est entr
Dans un nouveau millnaire
L'homme a voulu monter vers les toiles
Ecrire son histoire
Dans le verre ou dans la pierre
Il est foutu le temps des cathdrales
La foule des barbares
Est aux portes de la ville
Laissez entrer ces paens, ces vandales
La fin de ce monde
Est prvue pour l'an deux mille
Est prvue pour l'an deux mille
Только на последней строчке до «гения» по имени Сумерки дошло.
- М-мне что, можно вернуться?.. – пробормотала она в телефон.
Ночь удрученно провел рукой по лицу, День саркастически скривился – и растяжка сменилась снова: эта была самая перекошенная, и на ней было нацарапано: «Сумерки, ты тормоз!» Да, с этим не поспоришь… надо срочно действовать!..
- Черт! Спускаюсь! Внизу поговорим!!! – в панике выпалила Сумерки и захлопнула телефон. Тут же она убежала с балкона и тяжело отдышалась. Единственное, о чем она не подумала – это неожиданное препятствие, которое надо каким-то образом преодолеть. Препятствие стояло прямо перед балконной дверью.
- Я так понимаю, ты уходишь, - пробормотал Нехороший. Лицо у него было такое, что хотелось умереть на месте.
- Ухожу, - сказала Сумерки.
- Кто это?
Сумерки упорно молчала.
- То есть, твой ответ… Это была неправда?
Сумерки глубоко вдохнула – для храбрости – и заговорила спокойно, ровным голосом:
- Прости. Забудь ту глупость, что я скала. Нечего было столько в РПГ играть: мне начало казаться, что жизнь всегда можно начать с чистого листа. Но, как выяснилось, я не могу быть «нормальной», я – с ними. Это что-то вроде судьбы… Правда, прости меня…
- Не извиняйся, а беги вниз, пока они еще чего-нибудь не запели. Так и должно быть, это справедливо… Поговорим в другой раз, хорошо? – Нехороший снова улыбался, как и всегда.
В тот же момент Сумерки успокоилась, шутливо отдала честь и, плохо зашнуровав ботинки и не застегнув куртку, полетела вниз, с трудом вписываясь в повороты. Внизу ждали. Она вышла, подняв руки, и, не отрывая глаз от ботинок, сходу сказала:
- Народ, я идиотка, настоящая сволочь и самый глупый некромант. Я не стою усилий, которые вы в меня вкладываете… Но я исправлюсь. Прямо с этого момента. Поэтому простите меня, пожалуйста…
Не успела она договорить, как на ней с криком «Ура!» повисло что-то тяжелое, равновесие куда-то делось, а в уши набрался снег. «Не забыть, - отметила про себя Сумерки, - ни в коем случае не извиняться перед Днем без каски».
- Итак, полагаю, все разрешилось с минимальным ущербом? – слишком благостным голосом сказал сверху Ночь.
- Если вспомнить, как меня однажды сбил асфальтовый каток – все просто чудесно! – ответила Сумерки, как только ей удалось выплюнуть весь снег. – И вообще – спасибо! Вы меня от ТАКОГО спасли – просто кошмар какой-то!
- Ммм, это хорошо! – День улыбнулся до ушей, упорно не замечая попытки Сумерек подняться. – Значит, не придется прибегать к плану C и петь «Ай-яй-яй, ме аморе!» и прочих десперадос.
- Похоже, я многое потеряла, надо было поломаться хоть немного! – рассмеялась Сумерки, с трудом встав на ноги. – Впрочем, поздно пить боржоми. Я уже поняла, что от себя не убежишь, так что надо реабилитироваться. Не знаю, как вы, а мой маршрут пролегает через цветочный магазин на кладбище, ибо святое место не сдвинешь… с места.
День и Ночь недоуменно переглянулись. Давненько они не видели свою третью половину в таком состоянии. Точнее – вообще никогда. Да еще и спаслась от чего-то… С другой стороны, для некроманта вроде Сумерек сейчас была только одна основная угроза – потерять хранителя. Тогда не только она – все трое потеряли бы свою силу и больше не смогли бы вернуться в Орден. Но ее душа по-прежнему связана с демоном, это видно по специфической ауре – День и Ночь могли отлично чувствовать ее. Особенно – День, потому что его связь с командой была сильнее всех. Собственно, только он и заметил, что демон вокруг Сумерек был чем-то сильно обеспокоен и как будто стал агрессивнее. Странно. Опасно. Неужели это чувство за секунду до звонка не было иллюзией?
- Эмм… Подвезти? – осторожно спросил День – и едва не упал, услышав ответ:
- Ага! Это было бы вообще замечательно! Я же обожаю эту машину!
Погрузившись на свое уже привычное место, Сумерки заметила пыль на джинсах – причем такой слой, будто она по катакомбам лазила. «Странно, - подумала она, – ведь за весь день ни пылинки не видела…»
В лаборатории было темно, как в могиле – так было всегда. И Она лежала на месте, никаких следов присутствия Неба, все кабели присоединены. Но если уж кому и доверять – то незаинтересованной стороне, то есть Сумеркам. Нехороший впервые за долгое время откровенно злился.
- Небо! Я тебя ненавижу! Ты использовала Ее тело!
- Ну да, - с легкостью согласилась Небо. – А что? Мне кажется, сейчас оно ей не так уж и нужно. Можно и одолжить на денек.
- Зачем?!
- Мне было скучно, я хотела посмотреть, что делается в Ордене, не привлекая внимания к своей персоне.
- Ты привлекла внимание!
- О да, эта девочка и вся компания, что была с ней, – такие забавные. Было весело смотреть, как у них отвисают челюсти, - она расслаблено откинула волосы с плеч.
Господи, как же ему хотелось прямо сейчас схватить ее за шею и задушить! Ее смерть точно доставила бы ему удовольствие!.. А она сидит и даже не допускает такой мысли: своего слугу можно и подразнить, ведь в ее руках то, что для него дороже жизни. В ее издевательской улыбке было столько превосходства, что это становилось невыносимо.
- Ты…
- Осторожнее, если ты будешь забываться – я тоже забуду твое имя, - Небо театрально зевнула, зачем-то дотронувшись до своего шрама.
Нехороший сразу же замолчал. Она усмехнулась.
- За то, что проявил сегодня слабость – прямо сейчас пойдешь на кладбище. По информации из Ордена, как раз сейчас там кто-то големами балуется. Думаю, там интересно… К тому же, ты, как наша «авиация», доберешься быстрее всех.
Не дослушав, Нехороший развернулся и собрался уходить. Вдогонку он еще раз услышал свое имя – это было кстати. В последний раз его сил не хватило даже на то, чтобы Сумерки не взяла трубку. Хотя, возможно, это уберегло его от самого мерзкого поступка за всю жизнь. Все, что было до этого – ерунда. Но отнимать у некроманта команду – это уже верх жестокости. К тому же – вдруг с этим демоном договориться будет проще, чем с Небом?
@темы: Подъем!