Начнем с приятного - расслабухи и фансервиса!
Поехали!
Брутальная сказка #3
Нетрудовые доходы
И все-таки я люблю тебя, Сладенький (и даже эту кличку)! Ведь только когда я с тобой, появляется это чувство легкости, когда тело вдруг становится гибким и послушным, когда забываешь о неловкости и кажется, что нет ничего невозможного… Стоп. Как-то это все двусмысленно звучит. Хорошо еще, что вслух не произнесла.
Сумерки резким движением головы отогнала странные мысли – работать! Вот уже звучит гитара, ритм пойман, нужное настроение появилось – пора это использовать в целях личной выгоды. Время – деньги! Да начнется буйство алчности! По крайней мере, пока День не сообразит, в чем дело.
В кои-то веки жара спала. Как давно хотелось прохлады! Легкий ветерок, шумящий в изумрудных листьях, пение птиц, тенистая аллея и ни с чем не сравнимый запах лета! Погода для романтиков. Сон шел по городскому скверу и тихо наслаждался последними спокойными минутами. Сейчас он вернется к Цветочку и Солнышку, и там его, скорее всего, попытаются убить, как любого гонца с плохими вестями.
Утренний визит к лучшему мистику Ордена ничего не дал: загипнотизированный Чернокнижник – очень подходящее прозвище для человека, живущего в темной и душной комнате, чуть ли не до потолка заваленной всяческой технической литературой некромантского содержания! – только недоуменно разводил руками и, несмотря на транс, все пытался задавать вопросы. Все бесполезно! Теперь, с новым убийством, точки на карте никак не желали складываться в какой-либо из известных некромантии ритуальных рисунков. До этого у Бригады Ъ были предположения, что это может быть «звезда вечной жизни»… но теперь все пошло вкривь и вкось, и версия развалилась.
Они чихали над пожелтевшими книгами два дня, но ни один символ не подходил. Сумерки без сна и отдыха сидела с карандашами, циркулями и линейками над картой и пыталась начертить хоть что-то вразумительное. В последний раз из всех точек у нее сложилась ромашка. Обведя свое открытие, Сумерки зашлась глупейшим хохотом, который тут же передался остальным – чтение оказалось способно доконать не хуже черчения. Несколько минут все валялись, терзаемые истерическим смехом переутомления. Пришлось признать, что даже прирожденный чертежник тут бессилен и пора бы уже отдохнуть.
Как только возникла тема отдыха, Ночь и Сумерки куда-то исчезли. Сон сразу почувствовал, что оставаться с Днем один на один опасно. Тот нервно курил, барабанил пальцами по книгам и всем видом выражал крайнее недовольство. Когда Сон попытался сбежать домой, он тут же завел внезапный и не вполне понятный разговор о нетрудовом заработке и делах, недостойных некроманта, а после получасовой тирады, состоящей большей частью из междометий, отправил «подчиненного» на поиски информации у мистиков-специалистов.
Сон догадывался, что дело было обречено на провал. В Забадайске отделение Ордена вообще было тухлой конторой, искать здесь какую-либо информацию, кроме личных дел самих некромантов и отчетов о работе, было просто бессмысленно. Мысли были самые безрадостные – Сон шел, смотря под ноги и втягивая воздух так, будто пытался надышаться перед смертью. И как нельзя лучше подходит к этому настроению печальная мелодия – кто-то играет на гитаре и поет так проникновенно, что Сон не сдержал вздоха.
- Как я тебя понимаю. Это просто безобразие! – внезапно с ним поравнялся День – еще более раздраженный и, кажется, уже не вполне трезвый.
Сон недоуменно развел руками.
- А, так ты не в курсе? Смотри туда. Вон, где люди толпятся. Пошли, сейчас сам все увидишь.
Они пошли как раз в том направлении, откуда доносилась музыка. За спинами мелькал тонкий и гибкий силуэт. Присмотревшись, Сон разглядел танцующую девушку, успевавшую настойчиво и одновременно учтиво протягивать прохожим панаму: легкие быстрые ножки – ей бы в ирландские танцы! – в изящных босоножках, поверх короткой джинсовой юбки повязан пестрый платок, открытый черный топ, обтягивающий стройную фигуру… смущает только лента на шее – так могла сделать разве что… Сумерки.
Сон на секунду зажмурился, чтобы отогнать наваждение, однако это не было галлюцинацией: Сумерки Мазюкова с сияющей улыбкой на лице и блестящими глазами танцует под испанскую мелодию, выманивая у людей деньги, а играет эту самую мелодию Ночь Шоколадко – он сидит под деревом со старенькой акустической гитарой и взглядом, полным тоски, и поет так, что у особо чувствительных барышень подкашиваются ноги. Одет он нарочито небрежно и впервые, наверно, не в черное, да еще собрал волосы в хвост – если бы не славянское лицо, с таким темпераментом он сейчас точно сошел бы за испанца. Из антуража уличного представления выбивается только то, что Сон знал об этих двоих – что их совершенно невозможно вообразить за подобным занятием!
- Вот! Полюбуйся! Некроманты, называется! – фыркнул День.
Сон хотел ответить, но кроме междометий ничего на ум не приходило – взгляд его был прикован к действу. Вот Ночь особенно томно смотрит на проходящую мимо девушку – та невольно замедляет шаг, Сумерки в один прыжок, не нарушающий рисунка танца, оказывается перед ней с протянутой панамой – глаза ее блестят так, что у девушки сжимается сердце и она послушно опускает в панаму полтинник.
Внезапно Сон понял, что Сумерки смотрит на него. Замерев на секунду, она вдруг сделала реверанс и непривычно звонким голосом объявила:
- Всем большое спасибо! А на сегодня это все!
Пока она раскланивалась на все четыре стороны и собирала то, что еще можно собрать, Ночь спешно засовывал гитару в чехол.
- Ну, все, - День хищно усмехнулся и уверенно двинулся вперед.
Сумерки и Ночь молча бросились бежать – сначала вместе, потом, переглянувшись, - в разные стороны.
- Если поймаешь Малохольную – можешь забрать все, что при ней найдешь, - предложил День.
- А много при ней бывает?
- А ты проверь. Тебе же все равно интересно, - не дожидаясь ответа, День побежал в направлении, в котором скрылся Ночь.
- И правда – интересно! – вслух подумал Сон и прикинул траекторию своей цели. Главное – найти место, где можно незаметно подняться в воздух.
Марш-бросок на окраину занял от силы минут сорок. Сумерки остановилась у заброшенной стройки прямо на берегу реки. Нашла в песке зажигалку, собрала какие-то доски – развела огонь, чтобы просушиться. Воткнула в землю рядом с костром кусок арматуры и водрузила на него панаму, а на нее повесила старательно выжатый платок. Пересчитала выручку, спрятала в карман юбки. Потом, подумав, несколько раз перепрятала. После шестидесятиметрового заплыва босоножки безнадежно испорчены, но это оправданная цена за то, чтобы День нашел ее уже изрядно измотанным. А танцевать и босиком можно. Собранных денег хватит на пропитание дня на два. А дальше, если не поймать маньяка, опять придется идти и порочить профессию некроманта. Или продать голос Ночи в какую-нибудь начинающую пауэр-металльную группу? В прошлый раз прибыль была неплохой. Или опять гнать самогон в сельской местности – у них получался шикарный первач. И почему любой способ заработать на стороне – это для некроманта позор? Ну что они со Сладеньким сделали неприличного?.. Сумерки устало вздохнула, накинула почти уже высохший тонкий платок на плечи и села по-турецки – смотреть, как сморщиваются у костра ее босоножки и думать об их дальнейшей судьбе. У нее уже появилась нищенская привычка искать применение испорченным вещам.
Неожиданно в спину подул ветер – Сумерки вздрогнула и быстро оглянулась: позади стоял Сон. Он, как обычно, невинно улыбался и всем видом демонстрировал непричастность к срыву выступления в сквере.
- Привет, испанка! – поздоровался он.
- А вот медицинскую иронию попрошу держать при себе. Если что – деньги я растеряла в реке, а где Ночь – не знаю.
- Ну тебя. Сразу в оборону. Всего лишь хотел спросить, как вы до такого додумались и кто учил тебя румбе?
- Жить захочешь – не до такого дойдешь, - усмехнулась Сумерки и жестом пригласила его присесть к костру - Сон тут же опустился рядом с ней.
- Ну, так я услышу душещипательный рассказ?
- Да нет никакого рассказа. Просто крутимся, как можем. Раньше получалось не так хорошо: я думала, что подхожу только для ирландских танцев, а Сладенький даже бардовские песни исполнял, как Хворостовский. Ничего, переучились на более востребованный жанр – тренировки, подражание и жадность приносят свои плоды. Времени было предостаточно. А вот День почему-то против. Так что вот, - Сумерки выразительно обвела взглядом обстановку вокруг.
- Предложили бы ему работу… Доля – она, знаешь, способна любой конфликт уладить.
- Он неорганизованный и совершенно немузыкальный, - буркнула Сумерки. Сон понимающе кивнул.
Несколько минут они просидели молча, не отрывая глаз от потрескивающих заборных досок и слушая шум реки и крики чаек у мусорного бака. Сон думал о непредсказуемости судьбы и внезапных открытиях. Сумерки – о фляге с виски, что осталась дома: от холода и печали хотелось выпить. Но пила она теперь только на работе… Кстати, о работе! Сон ведь как раз собирался собирать информацию…
- Есть новости по поводу маньяка? – ее вопрос окончательно разрушил идиллическую атмосферу бомжей на привале.
- Нет… все наши мистики – ни на что не годные идиоты, - проворчал Сон.
- Мне говорили, Кривошипов этим увлекался, - протянула Сумерки.
Сон на секунду задумался, вспоминая старые сплетни.
- Да, он был хорош – немного фанатичен, но настоящий специалист… Правда, сейчас он живет в деревне. У него там, кажется, пасека…
- Ты знаешь, где именно? – Сумерки резко оживилась.
- А ты бы сунулась к нему после всего? – усмехнулся было Сон, но по серьезному взгляду, устремленному на него, уже догадывался, что зря проговорился.
- Неет. И не проси.
Сумерки вздохнула и снова уставилась на огонь. Потом резко встала и поплотнее укуталась в платок.
- Ладно. Перерыв окончен, - вздохнула девушка.
В тот же момент кусты неподалеку зашевелились, послышались витиеватые ругательства, и из зарослей медленно, пошатываясь, вышел День – без одного ботинка, в футболке, порванной в нескольких местах, и с листвой в волосах.
- Все, Мазюкова! Конец вашим нетрудовым доходам! – устало, но от того не менее гневно выдохнул он.
- Тебе не понять, насколько они трудовые! – огрызнулась Сумерки. Платок мешал ей по-цыгански жестикулировать.
- Да? Невелико искусство – эти ваши «Стринги любви»! – День издевательски усмехнулся.
- «Струны», идиот! Словарь почитай!
На секунду День замер и задумался.
- Да?.. тогда это совсем не смешно… весь перевод скучный становится…
Сумерки все-таки освободилась от платка, чтобы можно было по-кавказски взмахнуть рукой на повышенной ноте, и выпалила:
- Народу нравится! Да и не пошли бы мы петь, если б ты дефлегматор не разбил!
- А в вашем самогоне – все равно одна сивуха была!
- Так это ты его тогда выпил?..
Сон начал чувствовать, как воздух электризуется и нагревается. Сумерки напряженно ждала момента для бегства. День медленно приближался… пока из тех же кустов неверным шагом не вышел Ночь – вид у него был изрядно потрепанный, и держался он явно на одной силе воли, но все еще волочил за собой гитару. День слышал его, но был уже не в состоянии обернуться – только с досадой вздохнул. Ночь с неподвижным лицом взмахнул гитарой и обрушил этот вес Дню на голову. Тот медленно осел на землю.
Ночь перевел дыхание и быстро, без выражения, скомандовал:
- Мазюкова, если есть что спасать – беги. Машина осталась на той стороне моста.
Сумерки молча кивнула и, подхватив панаму, побежала. Сон, оценив ситуацию, бросился ее догонять.
- Что, все так серьезно? – спросил он на бегу.
- Нет, что ты! Дурачимся! Мы, дураки, всегда очень серьезно дурачимся, - Сумерки скривилась. – Откуда, думаешь, у меня такая фигура? Голодание и погони! И что ты за мной увязался, а?
- Если бы не увязался за тобой – попал бы под раздачу!.. Каждый защищается, как может!
- Герой, - издевательски протянула Сумерки. – Я тут не гарант безопасности! Надо что-то придумать… Добыть бы информации или чего-то еще вкусного…
Когда они добежали до конца моста, Сумерки резко остановилась и испытывающее посмотрела на Нехорошего.
- К нашему недавнему разговору, - осторожно начала она. – Ты ведь знаешь, где живет лучший мистик?
- На что ты намекаешь? – Сон старательно отводил глаза.
- Поехали к Кривошипову? Пожалуйста! – напрямую попросила Сумерки, молитвенно прижав руки к груди.
- По-моему, это все равно, что менять шило на мыло, - неуверенно пробормотал Сон. Сумерки ловила его взгляд, обходила со всех сторон – оппонент был почти недосягаем… но не для профессионала!
Сумерки сделала обманный шаг влево, потом широким движением правой руки ухватила его за воротник и притянула к себе – их глаза наконец-то встретились. Да, они оба профи, но этот умоляющий взгляд Сумерки отточила до совершенства. После непродолжительной борьбы Сон предпочел сдаться.
- Вынужден признать поражение. Но только в этот раз и только потому, что эта беда у нас общая. Поехали!
А кому интересно, что же за песню распевает Ночь – это George Benson, Strings Of Love =)