Быстро я, а? (%
В общем, мало действия, много диалогов. Передышечка с флешбеком...
И да. Ночь пока затаился. Но не делайте поспешных выводов! *я спойлю, да?*

Брутальная сказка #8
И снова перемены в плане
мало

- Да ладно, ну что тебе стоит! – канючила Сумерки.
- Не буду, - надулся День и тут же ускорил шаг, огибая широкие весенние лужи.
Сумерки в три прыжка обогнала его и теперь семенила спиной вперед, постоянно его подрезая.
- Черт, почему?.. Я же быстро учусь! Ножом вот уже с восьми метров в десятку попадаю! Ну… может, и не в десятку. Ну, не всегда… иногда… не важно, это детали! То, что тебя в тот раз со мной не было, ничего не отменяет! Ну научи из лука стрелять, а? Пожалуйста! Я что угодно сделаю!
- Нет! Мое «нет» - это к-категорическое нет! Совсем! И не смотри на меня так.
Конечно, она будет смотреть именно «так». Как его еще заставить? День уклоняется, вынуждая ее едва не бегать вокруг него.
- Ну, ясно, - протянула Сумерки, накрутив на палец прядь тогда еще длинных, ниже лопаток, волос. – Конечно. Это потому, что пуля от «калаша» рикошетом обрушила в том здании несколько листов кровли? Так обошлось же, никого рядом не было! И нечего было меня во время первого в жизни выстрела пугать. И… и я извинилась!
- Не поэтому, - бурчит День. И старательно отводит глаза.
- Тогда я требую исчерпывающих объяснений! – Сумерки, дождавшись узкого участка дороги, останавливается, упрямо сложив руки на груди.
День обреченно вздыхает.
- Ладно. Покажи руку. Только без ветровки.
Солнце уже припекало, погода стала уже совсем весенней. Сумерки послушно снимает ветровку, повязывает на поясе, с готовностью протягивает правую руку.
День осматривает ее внимательно и серьезно, будто видит впервые. И держит до странного осторожно, дотрагиваясь только кончиками пальцев. Сумерки невольно вздрогнула.
- Все, теперь точно не буду, - отрезал День.
- П-почему?
- Да потому, что асимметрия пойдет, рабочая рука некрасивой станет. Мозоли на пальцах и прочая гадость. И вообще – ты же девушка! А тебя все время тянет себя изуродовать.
Сумерки задохнулась от разочарования и негодования. Это был самый убийственный отказ на свете. По крайней мере, в этот момент ей так казалось.
- Я просто хотела стать сильнее, - сокрушенно пробормотала девушка.
- А зачем? Если у тебя есть я?..
Мда. И почему она тогда не придала значения этим словам? Отмахнулась тогда, да еще обижалась: дискриминация по половому признаку, ущемление прав, безобразие. И на следующий день демонстративно подстриглась под мальчика. Конечно. И-ди-от-ка. Волосы-то отрасли, а ума не прибавилось. Тебя, Мазюкова, разве что могила исправит.

- Мазюкова, не гони уже! И не потому что мы не успеваем! Тебе самой рано так носиться! – кричит сзади Цветочек. Сумерки отвлеклась и не заметила, как перешла на бег.
А бежать тяжело: ноги ослабли от трехдневной лежки. Три дня! Это ведь самая настоящая кома. Такого еще с ней не случалось. А как проснулась… Сбивчивый рассказ Цветочка о пожаре на кладбище, о том, как ее, с переломанным о мраморное надгробье позвоночником, Явь буквально вытащила с того света. Презрительная ремарка о том, как близнецы устроили в машине семейный скандал – непонятно только, по какому поводу. И при всем этом – гробовое молчание Ночи. Одно ясно: День исчез. И забрал Маньяка с собой. Можно было подумать, что они погибли, но обгоревшие кости Акопяна все-таки нашли. А этих двоих – ни следа.
Теперь надо скорее бежать – к близнецам, узнавать полную версию событий, от единственного человека, который все это время был поблизости и знает все детали. Включая подоплеку.
Дверь в квартиру Нехороших она, как учил Сон, открыла ногой: было не заперто. Только перед тем, как войти в закрытую комнату, замерла – успокоить шум в ушах. И сквозь пульс услышала голос Яви:
- Ну что мне с тобой делать, а? Ложечку-за-маму, что ли?
- Да прекрати уже! Это всего лишь сломанная рука и пара ожогов. А ты тут устроила…
- Да знаю я эти ожоги! И открытый перелом! И от наркоза-то ты толком не отошел! И питаться нормально не хочешь.
- Так может, мне стоило бы в больнице остаться? Там не больно чисто, зато спокойно. Авось от скуки есть захочется?
После секундной паузы Явь вздохнула:
- Ладно, сдаюсь. Все. А… знаешь эту песенку, в голове крутится… не могу вспомнить первую строчку… Ай-я-я-яй… ме аморе…
- Soy un hombre muy honrado… - наивно напомнил Сон – и тут же раздалось его возмущенное невнятное мычание и победный возглас Яви:
- Попался!
Нет, это, конечно, идиллия и все такое, но это может и на час, и на два растянуться. Сумерки громко крикнула:
- Всем привет! Я вхожу! – и решительно, на выдохе, открыла дверь. За ней ввалились остальные.
Картинка оказалась почти киношной: в залитой солнцем комнате на разобранном диване полулежит Сон – с правой рукой на перевязи и перебинтованной головой, закрыв рот левой рукой, нечленораздельно возмущается. Явь сидит рядом с полной тарелкой овсянки и умильно хихикает.
Живут же люди, успела подумать Сумерки, прежде чем их с Явью взгляды пересеклись. Та сразу стала серьезной, заметно напряглась.
- Доброе утро. Как самочувствие? – подчеркнуто участливо спросила Явь.
- Хорошо. Спасибо. В смысле, за то, что вылечила, спасибо, - настороженно ответила Сумерки.
- Это хорошо, что хорошо. А все благодарности братику. Твои шансы выжить стремились к нулю, но он все равно уговорил меня попробовать, - Явь странно сощурилась.
Понятно. Если Сон, ее любимый брат, сейчас сидит в бинтах и гипсе – значит, ей пришлось выбирать, кого лечить. И выбрать пришлось человека почти незнакомого, да еще с такой травмой, что проще бросить. И это выкачало все ее силы, лишив возможности помочь Сну. Не из-за этого ли они разругались?..
- В долгу не останусь, - выдавила Сумерки.
Явь все так же сверлит ее взглядом – Сумерки выдерживает: это сейчас для нее не основная проблема.
- Ну хватит, - говорит Сон и медленно сползает с дивана. – Я, кажется, уже сказал, что получил это все по глупости.
Явь оглядывается на него, недовольно фыркает. С минуту они напряженно смотрят друг на друга. Ощущение такое, будто если сейчас встать между ними – ударит током. Пауза все длится и длится… наконец Явь вздыхает, удрученно качает головой. Сон опускает глаза, мрачно усмехается.
- Сумерки, надо поговорить, - он встал, жестом пригласил ее на кухню.
Сумерки пошла за ним, аккуратно закрыла за собой дверь. Походка у Сна не очень-то уверенная, он вообще выглядит неважно. Первым делом плюхнулся на ближайшую табуретку и, как показалось Сумеркам, перевел дыхание.
- Ты как предпочитаешь, с хороших новостей начинать, с плохих, с ужасных? Или просто поговорить о наболевшем?
О наболевшем? Это о том, что День пропал, а причину знают только они вдвоем?.. Или остальные уже в курсе? Никто, правда, словом об этом не обмолвился. Особенно Сладенький… Но ведь могут и просто молчать, из жалости к ней, потрепанной и больной… Сумерки вытерла резко вспотевшие ладони о джинсы. Нет. С этим уж она как-нибудь разберется – по ситуации. А время дорого. Если оно вообще еще есть…
Сумерки собрала волю в кулак, обреченно выдохнула:
- Не хочу о наболевшем. Начинай с хороших новостей. Дальше по росту… в смысле, по хронологии.
Сон коротко кивнул, показал жестом: желание клиента – закон.
- Ладно. Во-первых, ты жива. Не кривись тут, ты могла погибнуть, если бы Явь вовремя не подоспела. И День, думаю, тоже цел. Но с этим нам еще предстоит разбираться… Теперь по хронологии. Плохая новость: пока нас вывозили с кладбища, там случился самый настоящий взрыв. Камня на камне не осталось. Все до вечера горело – потушить не могли. Разумеется, это не прошло без последствий.
- Орден?..
- Да все. Даже менты. Я там весь день «свидетелем» работал, только потом до больницы добрался. Теперь это сатанисты ритуал устроили. Тоже, конечно, нежелательный резонанс: их будут искать, кладбище станет слишком неспокойным… но это был единственный возможный выход, ничего умнее я просто не придумал. Чуть в телевизор не попал, ко всему прочему… Ладно. О проколах успеем поговорить, когда все благополучно закончится. Могу сказать одно – отголоски мы еще обязательно услышим. Теперь самое интересное.
Сон выдержал паузу, во время которой не спеша сделал несколько глотков воды, а Сумерки почувствовала в ногах неестественное напряжение.
- В общем, Кривошипов ошибся. Тебе эти ритуалы ничем не грозили. Маньяк лишь имитировал Спираль смерти, а жертвоприношение проводил по-другому. Что это, по-твоему, может означать?
Сумерки опешила. Заплетающимся языком высказала единственную логичную мысль:
- В Новом мире что-то происходит? А эти двое отвлекали внимание, работая «внешней угрозой»? А мы, как и положено, повелись?..
Сон одобрительно улыбнулся.
- Именно. А этот «маньяк»… похоже, он просто с другом демонов коллекционировал. Огненных.
Земля начала стремительно уходить из-под ног. Ситуация казалась уже вовсе отвратительной. Как чья-то злая шутка. И эта злая шутка едва их всех не убила… А кого-то, в какой-то мере…
- Получается… - пробормотала Сумерки.
- Да. Теперь понимаешь, кого мы должны были не пускать на кладбище. Кривошипов просек, чем он на самом деле рискует, да поздновато. У него во всем тоже я виноват, ну да разубеждать нет смысла. Да еще расстраивается, что последствия не по тебе ударили… Ну, ты понимаешь. Пусть в одиночестве перегорит. В этот раз будет легче: остатки уз для него навсегда разрушились. Ну и… ты уже и сама все видишь. Вы больше не команда. Уз нет, сил нет… Придется заново привыкать жить без этого… пока не воссоединитесь. Это может… затянуться.
Мысль, которая до этого незаметно витала в воздухе, резко материализовалась. До этого Сумерки чувствовала лишь смутную пустоту и старалась не думать о ее причине. А теперь вся правда высказана в нескольких коротких словах. Они больше не команда. Все стало ясно – до боли. Из всей какофонии мыслей на поверхность выплыла самая нелепая:
- Так вот почему Сладенький теперь молчит… Все это время он изменял свой голос…
- Да, похоже на то. Я так и не смог его развести даже на слово. Тот аргумент, что чем дольше он продержит нас в неведении относительно своего настоящего голоса, тем больше привлечет этим внимания, не прокатил. Его шансы безболезненно избавиться от дискомфорта молчания тают на глазах. Девочки, кажется, так и не догадались: думают, это от шока. Но он же не ребенок и даже не великовозрастная истеричка. Если молчит – значит считает это необходимым. Хех. Все это было бы смешно, - Сон покачал головой, сделал еще глоток и как-то нервно осмотрелся, несколько раз перехватив стакан.
Когда Сумерки насторожилась, он уже пришел в себя и продолжил:
- Ладно. Это мелочи. Намного интереснее другой вопрос: что делать нам? И что, в конце концов, за контора вас наняла? Боюсь, работать с вами вслепую становится слишком вредным для здоровья!
Мда. А ведь так надеялись до этого не доходить! Сумерки поежилась.
- Ты точно уверен?
- А почему нет? – Сон заметно напрягся. А голос все тот же – сладкий, усыпляющий бдительность. Только взгляд говорит о внутренней сосредоточенности.
- Мы и так не скрываем ни одной известной нам детали. Хотелось бы… сохранить хотя бы инкогнито шефа, - Сумерки не сдержала просительную интонацию. Плохо. Очень плохо…
- Ночь против? – невинно спросил Сон.
Сумерки отрицательно мотнула головой, выдавила:
- Нет, это я так решила.
- Тогда говори. Ответственность беру на себя.
Сумерки вздохнула, опустила голову. Как бы не потерять его сейчас… Боец Сон, конечно, никакой. И проблем принес немало: ведь, если вдуматься, все, может, могло бы разрешиться малой кровью, если бы не инцидент на танцполе «Понедельника» и не его присутствие на кладбище. Но полезность его тоже трудно переоценить: тут тебе и информация из первых рук, и Кривошипов на блюдечке, и прикрытие целого пожара на кладбище – на такое мало кто способен! Пусть все и обернулось не лучшим образом. А если он узнает, на кого работал все это время… скорее всего, просто пошлет их всех подальше и найдет клиента понадежнее, без всяких маячащих «теней отца Гамлета».
Сумерки украдкой подняла глаза – Сон испытывающе, выжидательно смотрит на нее левым глазом (правый хоть и не поврежден, но почему-то закрыт повязкой. Ох, дохтура забадайские!), крутит в пальцах стакан. Ну нет, тут в одиночку принимать решение нельзя!
Сумерки выбежала в комнату, выразительным кивком позвала Ночь. Тот послушно проследовал за ней в коридор и только посмотрел вопросительно, сверху вниз. Надо отметить, взгляд у него стал как будто выразительнее, может, даже красноречивее слов. Сумерки вдохнула, выдохнула, одернула футболку. Шепотом сказала, привстав на цыпочки:
- Похоже, он хочет знать имя шефа…
Ночь на это только развел руками. Раз шеф из этого секрета не делает – в чем проблема? Психологическая сторона дела ему в голову не приходит. День бы отговорил. Просто потому, что не хочет пускать Нехорошего в это дело. Точнее, не хотел… Сумерки обреченно вздохнула, вернулась на кухню, ухватив Ночь за край рукава. Одной говорить об этом не хотелось. Смешно даже: неужели присутствие Ночи может хоть как-то помочь? Не талисман же он! И тем более, не скажет теперь ничего умного и правильного, когда она сморозит глупость. А все равно: пока держишь краешек черной льняной рубашки – на душе спокойнее.
Сон сидит неподвижно, ждет.
Сумерки шумно перевела дыхание и быстро сказала:
- Ладно. Фамилия Иванова тебе о чем-нибудь говорит?

Иванова. Самая распространенная фамилия. Кроме Смирновых еще, разве что. Но этот взгляд, эта не оставляющая вариантов формулировка… Сон готов схватиться за соломинку и поверить, что это шутка. Но Сумерки явно не в настроении шутить. Вот уж вляпался! А ведь всего лишь хотелось быстрых денег. И во что это вылилось?
- Иванова, да? Эмм…
Сон понял, что не может выдавить больше не слова. От растерянности вырвался нервический смешок.
Сумерки обреченно опустила голову, почесала в затылке.
- Твердь, - пояснила она, окончательно убив всякую надежду. – Она сама нас нашла в прошлом году и предложила работать на нее. Мы согласились: заказы она добыть умеет. А этот последний… Мы надеялись тебе не называть имени.
- Логично. Я сделал бы так же, - отвлеченно пробормотал Сон. Рассказ о том, как Бригада Ъ чуть не попалась в лапы Ордена, как Твердь возникла у них на пути, просто подрезав на своем черном внедорожнике и выдвинув ультиматум: работа с ней или старый добрый Орден с приветливыми лабораториями и уютными застенками, - все это Сон слушал уже вполуха. Как-то уж слишком страшно холодели пятки от упоминания сестры-близнеца Неба, госпожи Неба, прозванной в узких кругах Безумной.
- Вам же с ней необязательно контактировать. Обещаем в отчете не упоминать! - закончила Сумерки.
- Захочет – все равно найдет.
- А что сделает?
- Не знаю. Убьет? В рамках кровной мести, - рассеянно пробормотал Сон.
Мазюкова смотрит с непониманием, переходящим в возмущение.
- А ты что, беспомощная овечка?
А вот это она зря. Прямо на больную мозоль наступила.
- Я ничего не могу ей противопоставить. У нее иммунитет. Вроде твоего.
- Моего?
- Я работал с тобой два месяца. К концу этого срока ты не подчинялась даже приказам Татьяны, насколько мне известно. У тебя… на мозгу мозоль, если можно так выразиться. Демонстрацию могу устроить прямо сейчас.
Сон через силу поднялся, прошел в комнату, где Солнышко и Цветочек активно спорили о том, что делать дальше, через слово поминая какую-то стену, а Явь говорила что-то о ценах на обои. Сумерки семенила позади, по-прежнему не выпуская рукав Ночи, следовавшего за ней с отсутствующим взглядом. Распахнувшаяся дверь привлекла внимание девушек, и, воспользовавшись секундным молчанием, Сон громко объявил:
- Вопрос на засыпку. Какого цвета у меня глаза? Можно подсматривать.
Все с минуту недоверчиво переглядывались. Потом, поняв, что он не шутит, решились ответить.
- Эмм… Голубые?.. – предположила Солнышко.
- Да зеленые, вроде болотного, - уверенно бросила Цветочек.
Ночь выразительно повел бровью: свой ответ он был твердо намерен держать при себе. Явь промолчала: она-то не знать не могла.
- А не черные? – осторожно спросила Сумерки.
Явь кивнула, молча указала на свои глаза – чернейшие, зрачков не видно. Пока все осознавали фокус, Сон сценически щелкнул пальцами и поспешил вернуться в сидячее положение: наркоз все еще давал о себе знать. Сумерки смотрит на него не столько непонимающе, сколько озадаченно, напряженно. И думает о чем-то своем, что вряд ли уже расскажет.
- Есть люди, от которых я могу только убегать, - подвел итог Сон. – И тут иллюзии и прочая мишура бесполезны. Три человека, включая тебя и твою начальницу. Ну, и с десяток девушек, которые уже никогда некромантами не станут – их, думаю, можно не считать. Остальные видят меня довольно-таки условно.
- Стоп! – возмутилась вдруг Цветочек. – Это что же получается? Мы тебя все по-разному видим?
- В мелочах – да. Фоторобот вы все вместе точно не составите, а по отдельности – это будут разные люди, и все без особых примет. Уж извините, это я непроизвольно. Если кому интересно – пусть вам вот Сумерки шарж нарисует, она в институте, помнится, этим баловалась.
Сумерки обиженно скривилась. Цветочек саркастически усмехнулась, обратилась к ней, не сводя со Сна глаз:
- Я сразу поняла, что вы связались со скользким типом! Это как: иллюзия – и непроизвольно? Это ведь, наверно, придумывать надо? По-сто-ян-но!
Сон уже понял, что не уйдет от объяснений. Тяжко! Но выбора нет.
К тому же, сейчас, когда все в сборе, есть шанс подтолкнуть Мазюкову к важному решению. Лучше обстоятельств не будет. Надо ведь всего лишь слегка направить… Пан или пропал. Надо сыграть. Сон откинулся на диване, заговорил как можно более размеренно и спокойно:
- Да нет, придумывает каждый сам. В меру фантазии. Когда иллюзионист хочет кого-то, скажем, испугать – он не показывает человеку отрежиссированное кино, а «спрашивает» его, чего он боится. А отвечает он уже… сам себе. Такой вот механизм. То есть, вы сейчас сказали, человека с каким цветом глаз скорее всего при прочих равных не заметили бы в толпе. Если не обрабатывать никого специально, можно одновременно в одной и той же одежде казаться одному человеку грязным бомжем, другому – прынцем без изъяна, можно без проблем затеряться где угодно. Это я к тому говорю, что уязвимых мест у меня только два: необходимость поддерживать контакт хоть с кем-то из знакомых и… собственно, существование таких людей, как Сумерки и ее новая начальница. Я боюсь не потянуть такой риск в этот раз. К тому же, что мы имеем? Задание выполнено или нет? И что мы собираемся делать сейчас, когда растормошили осиный улей? На таких условиях останется только самоубийца.
Все это время Сумерки смотрела ему в глаза, но после последних слов медленно, как для последнего выдоха, набрала воздуха, резко тряхнула головой и быстро, сухим голосом сказала:
- Мы еще не выполнили свою работу. Ты можешь уйти сейчас – и я ничего о тебе не скажу. Но тогда забудь о гонораре. Или оставайся и вливайся в коллектив.
Ночь, все это время безучастно стоявший, прислонившись к стене, резко подался вперед, глаза у него открылись непривычно широко, выражение лица было таким, будто он молчит только потому, что не может подобрать для этой ситуации приличных слов.
Сумерки оглянулась на него, но выдержала взгляд и уверенности не потеряла. Диалог состоялся.
Мазюкова выиграла.
- Дело мы продолжим, - твердо сказала Сумерки. – Мы поговорим с Твердью, она наверняка что-то знает. Найдем Блондинку… и выполним уже этот чертов заказ. Общение с шефом и всю ответственность беру на себя. В деле мы со Сладеньким и… - в ее вопросительном взгляде был почти приказ.
Все равно ведь знал, что легким это дело не будет, решил Сон. А когда решил положиться на удачу – явно заранее доверился судьбе.
- С вами я, с вами. Только бы гипс снять, - он почти облегченно улыбнулся, не замечая испепеляющий взгляд сестры. Ничего: потом спасибо скажет. Главное – не перестараться.

@музыка: мюзикл "Дракула" в австрийской постановке!

@темы: Отбой!